— Так я же говорю — супербиомех. А если выдать его за потеряшку «горняков», то секретность и такую легенду еще проще объяснить. Это позволит сгладить очень большие несоответствия его возможностей.
— Милыыыый, а ты откуда знаешь о таких разработках «Сверхразумного» этими расистами? — с нешуточным подозрением спросила Лаэль. Очень неуютненько стало под этим взглядом. Мда, сильно уж я расслабился и привык к ней, что позабыл о ее предыдущем месте работы и службе.
— Оу, так я угадал? Всего лишь предположил, что такая легенда будет неплохой — мало ли какие проекты разрабатывают эти чокнутые.
— Хмм, похоже не врешь — уже более мирным голосом произнесла, но по-прежнему смотрела с легкой подозрительностью.
— А ты умеешь определять ложь и правду так? — даже страшно стало от такой заявки.
— Не совсем. Есть методики, позволяющие по косвенным признакам определить с высокой достоверностью правдивость ответов.
Фуух, прямо легче стало. Даже страшно представить нашу «семейную» жизнь при таких возможностях жены. Да тень! А легче то не сильно — все равно что-то же может определить. Видимо лицо удержать не смог.
— Ха-ха-ха. Не переживай, в повседневности такое использовать довольно сложно, но и изменять не советую… Все хотела спросить, где Моту? Что-то я не видела ее после вашего возвращения. С ней все хорошо?
— Ну не совсем все хорошо — она как-то уж сильно по-человечески проявила эмоции на ситуацию с Наей. Постоянно находится в полуматериальном состоянии. Сидит дома в вычислителе или возле дочки. Возвращается только для подзарядки. Зато я могу оперативно знать, что с ней и как ее лечат. Прокачивает навыки скрытой разведки с проникновением на территорию противника, так сказать. Ну еще готовится к экзамену в Особой Палате на гражданство и социальный стандарт.
Про задание, которое может мою сестренку чуть-чуть сломать, решил не говорить — стыдно от своей глупости и поспешности.
В принципе на этом рабочие моменты закончились, и мы собрались отдохнуть. Заказали закуски и еще немного нектара от местных риффов — очень хорошо умиротворяет и расслабляет. Опять смотрели какой-то фильм вместе обнявшись, изредка отвлекаясь на напиток и еду. Потом пошли спать — моральная усталость сильно давала о себе знать и на большее никто не рассчитывал. Да и просто быть рядом друг с другом совсем не плохо.
Утром Лаэль и Тим ускакали по своим делам. Идея, высказанная мною, понравилась обоим — более жизнеспособная и проще реализуемая. А какой простор в будущем дает! Так мне и заявили, причем оба. Все же профессиональная деформация это на всегда. Мда, правда не мне таким возмущаться. А вопрос опекунством тоже ложиться в конву — Лаэль, как последняя в роду, "вводит" в старую семью нового взрослого члена мужского пола из рожденных на исследовательских судах. Там изредка подобные появляются и ассимилируются с помощью опекнства. Что он биомех, знать будут только ограниченный круг лиц.
Сам направился в место сбора нашей группы. Фо сообщила, что Роуза тоже вернулась, выглядит и чувствует себя нормально. После встречи отправились к месту учебы… которым оказался, вот же неожиданно, мой институт и моя, дважды удивительно, лаборатория. Тут нас будут обучать синергии совместной работы с атма. А так же одновременно изучать наши связи через атма и развивать ее. Основная задача — достигнуть глубины связей, при которой сможем взаимодействовать без речи и иных способов передачи информации, в том числе с возможностью предугадывания и "осознания" действий друг друга в различных ситуациях.
Звучит достаточно красиво. На самом деле нас обследовали, навешивали и вживляли множество датчиков постоянного ношения. Потом задавали кучу вопросов и различных задач как индивидуально, так и всей группе совместно. Снимали кучу показаний, одновременно читали лекции по различным темам. Затем проводили различные исследования, в которых должны были совершать те или иные действия. Как то даже незаметно к нам присоединился Тим с легендой, созданной по мотивам моей идеи, но творчески переработанной. Это про старую семью жены.
Знакомство с ним группой прошло буднично. Его история вызвала фурор, сопереживание, искреннюю поддержку и желание помочь. Конопатый решил взять над ним шефство как над собратом. Они очень быстро спелись и постоянно в перерывах о чем-то шептались. Но самым интересным была реакция Тима на Роузу — в ее присутствии он ловил легкий ступор и смотрел с таким умилением, что нам даже завидно становилось. Правда, потом пояснил, что она очень похожа на его настоящую сестру, которую очень любил. После этого он поставил перед собой цель постоянно о ней заботиться. Со стороны за этим было забавно наблюдать. Всем, кроме Роузы — Тима не остановил ни рассказ о ее возможностях и возрасте, ни избиение ведьмой этого навязчивого опекуна. Парень продолжал проявлять свою заботу как это понимал, а она стала его игнорировать — просто вырубить или еще как остановить не смогла.
Так прошло чуть более декады, затем нам решили устроить краш-тест. Как? Нас загнали в темный зал, где были различные препятствия. На головах у всех был шлем, не позволявший ничего видеть и вести разговоры. При попытке физического контакта друг с другом или заговорить нас неслабо било током. Задача была пройти от одного края зала до другого, пользуясь только атма и энергополями. Общаться разрешалось только через связь атма. Для дополнительной нашей стимуляции по залу в произвольном порядке активировались различные одды и велась стрельба из легких кинетических и энергетических ланза. С первой попытки это задание не потянули — все оказались в больнице при институте с среднетяжелыми повреждениями. В палате находились тоже все вместе. Отдельно нам сказали, что так будет постоянно, пока не выполним задание и не пройдем зал за определенное время — это наш экзамен. Жить тоже будем совместно в одной комнате в общежитии при институте. Радости и оптимизма это не принесло. Кроме Тима — объект его внимания и приложения усилий теперь был всегда рядом и доступен. Смены личностей его не пугали — сказал, что у него теперь не одна сестра, а три и все такие миленькие. Мда, все же с ним что-то не так. Конопатый сказал, что это братский комплекс и не лечится.
К нам никого не пускали, даже связь с внешним миром ограничили — можно было узнавать информацию о происходящем только из коротких инфосводок. Общение с близкими через переписку и в определенные промежутки времени. Единственной отдушиной такой блокады были приходы Моту. Она нам и рассказывала разные новости. Ей не удалось справиться с инкомом дочки. Слава свету, хоть сама не сломалась — так сказал и извинился за свою небезопасную просьбу.
Сначала ее попытались оставить с нами. Но потерпев неудачу, решили заблокировать доступ к нам. Но сестру это нисколько не остановило — заявлялась как по чесам. По первости очень бесились эти экспериментаторы-пытатели. А затем происходящее стало соревнованием на тему, кто круче — они и или Моту. Даже счет велся. Но когда они запустили какой-то аппарат, сделавший сестре больно, она сильно расстроилась. Теперь, каждое посещение сопровождалось диверсией. Учили этому наивную любопытную девушку Тим и Конопатый — более благодарного ученика они найти не могли. В лаборатории и экспериментальной секции стало заметно веселей — битва было не шуточной и довольно изобретательной. Главное нельзя было калечить и вредить здоровью/существованию друг друга. Сначала исследовали попытались куда-то жаловаться, но после ознакомления начальством с ситуацией и причинами — приказало не мешать и продолжать работу. Отдельно указали, что такой возможности провести исследование по развитию и возможностям разумных стабильных энергоформ может больше и не быть. Только потребовало строго соблюдать установившиеся правила.
В таких условиях проходила наша учеба. Совместная жизнь перемежалась занятиями, опытами и попытками преодолеть этот, в тень звезды, зал. Мы пытались каждый день. При травмах нас подлечивали до состояния, позволявшего более-менее уверенно передвигаться и вперед на превозмогание. Так прошло две декады до момента, когда впервые смогли достичь края зала самостоятельно в сознании и полной группой. Заняло это два часа двадцать две минуты. После этого нам обозначили временные рамки: один час — удовлетворительно, частично снимается блокада на внешнее общение; тридцать две минуты — нормально, получаем один выходной в декаду и отдельные комнаты для мальчиков и девочек (сейчас все спим в одной, в которой и живем); двенадцать минут — хорошо, экзамен сдан, живем нормально с выходными и без запретов на внешний мир; пять минут — отлично, можем претендовать на бонусы для группы по оборудованию, снаряжению. Когда ознакомили с этими бонусами, то все, хоть и не говорили в слух, решили пройти на отлично, хотя бы попытаться. Возможности наши даже при частичном получении предлагаемого возрастали очень существенно.