По возвращению из одной такой поездки к жене меня подловила Анаста. У нее был вопрос к исполняющему главе Дома, а до момента соверешнолетия Наи обязаности главы на мне. Тема оказалась детская, но не детская: она пришла обсудить возможность привезти своих детей и детей родственниц. Сначала даже растерялся. Неожиданной новостью стало, что Гууставо в реальности чуть больше, чем мы думали. До этого как-то об этом не задумывались, а они сами нас по этому поводу не спешили просветить. Тем более, что переехали и работали так, как будто у них там никого не осталось, а нами эта тема не подымалась из банальной вежливости и проверяющие из БОБ ничего не сообщили. Что-то к нашим кураторам вопросов все больше и больше. Оказывается, у самой Анасты двое — два мальчика тринадцати и пяти лет, хотя ей не более тридцати! На остальных приходится еще шестеро возрастом от трех до восемнадцати лет. На мое высказывание — какой тьмы еще не перевезли своих детей сюда и где они все это время жили — потупившись и стесняясь, ответила, что до этого не были уверены в лучшей доли здесь, а живут все с их родителями. Самих родителей не просят перетянуть сюда, так как все понимают, но хотелось бы хотя бы…
Первый раз Анаста видела Кирроко злым. Очень злым! Неужели она так сильно разозлила его своей просьбой? До этого он казался весьма умным и довольно мягким разумным, так что случилось теперь?
— Таак… Поправь, если я не прав. У вас всех «там» остались дети и родители, которые не имеют доходов и совместно смотрят за ними? — тихим и безэмоциональным голосом спросил исполняющий глава Дома.
— Не совсем. Мы пересылаем им деньги, но это не просто. На них наш последний наниматель повесил долг за свои потери по итогам невыполнения нами задания. Поэтому я и прошу только за…
Хруст столешницы и непроизвоизвольное расширение энергополя были крайне неожиданными и пугающими. Кирроко закрыл глаза и через несколько секунд вновь их открыл. Взгляд его сильно пугал. Анаста в панике пыталась понять, какие именно слова могли вызвать такую реакцию.
— Помолчи, будь так добра.
— Конечно господин Кирроко — быстро пролепетала Гууставо.
— Молчи!.. Прости, но не могу понять. Поясни, кто и когда запретил вам перевезти сюда своих детей и родственников? Скажу честно, я в первый раз про них слышу. Думаю, остальные тоже про них не знают. Мы исходили из того, что у вас «там» никого не осталось, поэтому никогда самостоятельно эту тему не поднимали. А теперь получается, что есть вы не одни и выпрашиваете. Выпрашиваете! У Меня! Позволение привезти их сюда, как будто я это запрещаю! Да за кого, женщина, ты меня принимаешь!!
Если в начале он говорил тихо, то к концу он практически кричал. При этом в его поле гуляли такие выбросы энергии, которые начали потихоньку деформировать мебель и влиять на ее саму.
— Прошу меня простить! Я не хотела вас обидеть никоим образом! Мы посчитали, что вам нужны только мы и…
— Закрой! Свой! Рот!
Анаста решила выполнить просьбу, или приказ(?). В установившейся тишине Кирроко взял под контроль свое поле и теперь о чем-то задумался. Женщина старалась не шевелиться, да и дышать пореже. Воспитание в условиях жесткого превосходства одних разумных над другими снова начало доминировать над зарождающимся чувством собственного достоинства. Так прошло около минуты.
— Так. Как исполняющий глава нашего Дома требую от семьи Гууставо в течении двух декад представить совету семей всех своих членов для их регистрации и вливания в общую деятельность. В случае возникновения каких-либо проблем с осуществлением моего требования, Анаста Гууставо обязуется в любое время сообщить об этом. При сокрытии части информации о родственниках, имуществе, средствах и долгах, способных бросить тень на репутацию Дома, Анаста Гууставо, как глава семьи может быть отстранена от занимаемой должности или изгнана по решению совета глав семей Ресурсно-Поискового Дома Амастекуло. Пока все ясно?
Все это было сказано спокойным монотонным и тихим голосом. Сложно было понять, какие эмоции были вложены в это. Ощущался только бездушный холод.