- Обязательно нужно придумать что-то этакое...
Виктор Сергеевич щелкнул пальцами как кастаньетами. Он обвел взглядом медицинский отсек и, словно ища выход для накопившейся энергии, нажал на пульте клавишу генератора шумов.
Постепенно нарастая, комнату заполнил мерный гул морского прибоя, оживляемый отрывистым, пронзительным криком чаек.
- Будет шторм или пройдет стороной? - Виктор Сергеевич грустно улыбнулся. - Все мы стали какими-то благодушными. За ежедневным распорядком дня забывается главная цель нашей экспедиции - разведка Марса. Мы как-то незаметно для себя успокоились, привыкли к новизне и масштабности предстоящих нам задач. Нужна какая-то новая, живительная струя в наших ежедневных заботах.
- А если?.. - неуверенно начала Марина.
Виктор Сергеевич всем корпусом резко повернулся и пытливо посмотрел ей в глаза.
- Через двадцать восемь дней мы должны начать адаптироваться к марсианскому тяготению. Не попробовать ли нам "потяжелеть" раньше? До сих пор адаптация проходила под контролем нас, медиков, персонально для каждого члена экипажа.
- Предлагаешь объявить общий тренинг? - Командир нажал клавишу генератора шумов. Крик чаек оборвался, и в каюте наступила звенящая тишина. - Не перестараемся ли мы? Адаптация к новым условиям у каждого человека проходит по-своему, требует особой внимательности к себе, самообладания.
- Адаптировать можно не всех сразу, а только вахтенного на время дежурства. Если он не будет справляться, ему будет помогать кто-либо другой, кто в это время не "загружается". Опыт адаптации одного человека станет опытом всех. - Но она продолжала думать о разговоре с командиром о своем предложении. Она это обеспечит. В гипнотеке достаточно вариантов с внушением "потяжеления". Но в этом случае опять надо привыкать к новым условиям! Иначе работа не пойдет. Перед собой она уже не была так уверена, как перед командиром.
- Согласен, в этом есть рациональное зерно! - Виктор Сергеевич встал, подошел к двери. - Утро вечера мудренее! Отдыхай. Завтра еще раз все обсудим.
Оставшись одна, Марина раздвинула перегородку из матового стекла, прошла к себе в каюту, раскрыла "окно"...
Знакомый сад над Клязьмой быстро погружался в густые августовские сумерки. Дверь в доме была открыта. В желтом прямоугольнике электрического света сидел на крыльце старый деревенский пес Кузя. Он, как всегда, терпеливо ждал, когда в доме закончат ужинать, раздастся скрип половиц и в светлом проеме двери покажется хозяйка, присядет на пороге на корточки, потреплет уши, заглянет в немигающие глаза собаки, спросит:
- Ждешь Маришку? А ее опять нет дома. Проголодался? Пойдем, я тебя покормлю, старый приятель.
Сто сорок девятые сутки полета
- Друзья мои! - Виктор Сергеевич выдержал паузу. - Вы знаете, по данным корабельного астрономического комплекса, на Марсе ожидаются две волны песчаных бурь. Об этом же нас предупредили и земные обсерватории. Значит, время, которое мы могли бы использовать для работы на Марсе, сокращается.
В кают-компании настороженное молчание.
- С Земли нам предложили пересмотреть программу: некоторые марсианские эксперименты исключить вообще, а часть перевести в разряд факультативных, то есть успеем - сделаем, а не успеем - так сказать, погода виновата.
Командир почувствовал, что сейчас сорвется целая лавина вопросов.
- Я еще не дал окончательного ответа, обещал подумать и посоветоваться с вами, - продолжал он.
Больше всех волнуется Марина. Вот-вот выскочит со своим предложением. Виктор Сергеевич жестом остановил ее.
- Предлагаю одно из возможных решений. Если бы мы на Марсе смогли работать вдвое быстрее, то песчаные бури, которые придется пережидать, нам не помеха.
- Понимаю! - Акопяна, словно катапультой, выбросило из кресла. Нужно перенастроить автоматику!
- Автоматика - полдела! - улыбнулся Виктор Сергеевич. - А ну, Марина, расскажи, что ты придумала.
Марина коротко объяснила, как можно ускорить предусмотренный программой экспедиции период постепенного вхождения в работу: привыкать к условиям Марса надо начать раньше.
Первым схватил наживку Акопян и с жаром принялся растолковывать всем, кажется, и без того понятное:
- Ты слышишь, Сергей, ко дню посадки мы будем в полной форме, тормошил он Меркулова.
- А как же эксперименты следующего месяца? - засомневался Карпенко. Увеличив нагрузку, я не уложусь в запланированный график.
- Поможем!
- Сложность и продолжительность экспериментов рассчитана на наше теперешнее состояние, - не соглашался Василий. - Придется перекраивать все расписание.
- Так уж и все? - вмешался Виктор Сергеевич. - Мы будем привыкать всего лишь к марсианскому тяготению, то есть примерно к трети земного. Это совсем не то, что скачок от невесомости до нашей земной единицы. "Тяжелеть" будет только вахтенный и только на время дежурства. Доза невелика.
Еще двадцать-тридцать лет назад вряд ли возможен был такой разговор. В одном корабле один космонавт будет жить, испытывая марсианское тяготение, а другой - в невесомости? Сейчас же это никого не смущало. На космических кораблях уже давно обязательной принадлежностью стали гипнотеки индивидуального пользования. Нужно только выбрать ролик, на котором обозначена степень невесомости, вставить в магнитофон и в зависимости от содержания пленки "потяжелеть" или стать "легче". Снимает же внушение боль - скажем, зубную. Тем же внушением можно вызвать эту боль.
- Ну ладно, - Меркулов медленно поднялся. - Через полчаса моя вахта. Пойду "тяжелеть".
- Действуй, Сергей! - Командир потрепал его по плечу и склонился над программой рабочего дня. - Что у нас на сегодня? "Астронавигационная операция, система общей автоматической проверки, смена атмосферы..."
Меркулов поднялся на антресоли. На пороге своей каюты он оглянулся, подмигнул Акопяну и закрыл за собой дверь.