- С ней все в порядке? Она прекрасна? В твоих устах, Дэвид, эти слова звучат как высочайшая похвала, - поддразнила его Деленн.
Дэвид взвесил вазу в руках еще раз, а затем взглянул на оставшуюся не съеденной часть пирога.
- Мам, можно мне еще один кусочек?
- Мой бог, да ему понравилось, - сказал Шеридан, радостно удивленный. - Безусловно…
- …Нет, - решительно закончила вместо него Деленн.
- Мам! - воскликнул Дэвид, и его возглас перекрыл немного менее страдальческое, но столь же возмущенное восклицание Шеридана:
- Деленн!
- Вы знаете, как я отношусь к обжорству, - сказала она. - Будь доволен тем, что у тебя уже есть, Дэвид. Остаток пирога будет здесь завтра.
- А вот я черта с два возьму еще хоть один кусочек, - нараспев продекламировал Гарибальди.
- Я не припомню, чтобы кто-нибудь интересовался твоим мнением, - ответил Шеридан.
Дэвид обнаружил, что чем дольше он смотрит на урну, тем труднее ему отвести от нее взгляд.
- Пап… Как ты полагаешь, могу ли я послать сообщение императору? Поблагодарить его за подарок?
- Я думаю, это будет очень благородный жест с твоей стороны, - ответил Шеридан. - Ты сможешь хоть немного освежить его память приятными воспоминаниями. В конце концов, у него так ни разу и не было возможности повстречаться с тобой.
- Кто знает? - добавила Деленн. - Если ситуация изменится к лучшему - может быть, настанет день, когда тебе удастся встретиться с императором лицом к лицу.
- И разве это не будет замечательно, - резюмировал Гарибальди.
Глава 12
Генерал Рийс явился к Премьер-министру, чтобы позавтракать вместе с ним, и обнаружил, что Дурла пребывает в весьма мрачном настроении.
- Какие-нибудь проблемы, сэр? - спросил Рийс.
Дурла держал в руках свиток, пристально глядя на него. Затем осторожно отложил пергамент в сторону и взглянул на Рийса.
- Генерал, - сказал он после некоторого молчания, - моя жена, Мэриэл, больше не будет сопровождать нас. Я желаю, чтобы она как можно скорее вернулась на Приму Центавра.
- Она заболела? - заботливо спросил Рийс.
- Можно сказать, да.
- Вот как, - сказал Рийс.
- Я считаю, что ей следует отправиться домой. Лицезреть мощь нашего флота оказалось слишком волнительно для нее.
- Вот как, - снова сказал Рийс.
- Более того, - продолжил Дурла, - я думаю, будет лучше, если она поживет некоторое время в изоляции. Меня беспокоит то, что она может сказать или сделать.
- И что же она может сказать или сделать? - поинтересовался Рийс.
Дурла посмотрел на него мрачно и серьезно.
- Нечто крайне нежелательное. Нечто такое, что, будучи произнесено устами любой другой женщины, можно было бы счесть доказательством измены родине. Но в устах жены Премьер-министра? Эти слова просто подорвут преданность мне моего народа. Я не допущу этого, Генерал. Я не допущу, чтобы меня срезала собственная жена.
- Это вполне понятно, Первый Министр, - здравомысляще сказал Рийс. Достигнув таких высот, он уже умел достаточно ловко читать между строк… и потому поинтересовался про себя, почему Дурла не стал намекать, что с этой женщиной по пути на родину вполне мог бы произойти какой-нибудь несчастный случай. Впрочем, Рийс вовсе не жаждал получить от Премьер-министра каких-либо пожеланий, пусть даже тщательно замаскированных, на этот счет. Ему требовались ясные и четкие приказы. Иначе он бы все равно не знал, как ему реагировать на зловещие намеки, если бы они прозвучали. Ведь в конце концов, он солдат, а не убийца.
Последующие слова Дурлы, однако, избавили его от неприятной перспективы размышлять над подобными материями.
- Из того, что она шептала во сне, и из того, что она говорила наяву… Я пришел к выводу, что сам император внимательно следит за ее судьбой.
- Я полагал, что император презирает ее, - сказал пораженный Рийс.
Дурла пожал плечами, демонстрируя, что он и сам не меньше Рийса озадачен по этому поводу.
- Кто же в состоянии предугадать, что за результат мы узрим как итог умственных усилий императора… Да и вообще, возможны ли для его ума такие усилия. - Дурла искренне рассмеялся своей попытке пошутить, но Генерал в ответ позволил себе лишь не более чем вымученную улыбку, и Премьер-министр тут же одернул себя. Совершенно сухим и деловым тоном он продолжил: - Так что прошу вас позаботиться, чтобы моя жена и в самом деле находилась в изоляции. Я хочу, чтобы она ни с кем не контактировала. Я хочу, чтобы она никому не посылала сообщений. Я полагаю, ей нужно время, чтобы освоиться с нынешним положением дел и примириться с ним.
- Как пожелаете, Первый Министр.
Дурла улыбнулся.
- Бывают моменты, Генерал, когда мне кажется, что лишь вы один полностью понимаете мои заботы.
- Вы желаете возродить величие Примы Центавра, - сказал Рийс. - Вы видите наше будущее как огромный величественный монумент. И естественно, вы должны отсечь все, что не соответствует вашему видению.
- Да, да. Именно так, - вздохнул Дурла, словно с облегчением.
Затем он поднялся и вышел на огромный застекленный эркер, с которого открывалась панорама всего взлетного поля. Там, в лучах утреннего солнца, поблескивали звездные корабли. Их было, конечно, далеко не так много, как в его сне. Но тем не менее достаточно внушительное количество. Да и кроме того, его видения всегда относились к будущему, а не к прошлому и даже не к текущему моменту.
А там, в будущем, эта верфь заработает в полную силу. Эти размышления укрепили убежденность Дурлы в том, что остановить их не в силах ничто. Он держит будущее в своих руках.
Своих руках?
Дурла взглянул на Рийса. Генерала Рийса, который поведет их войска в битву, и потому покроет себя великой славой. Генерала Рийса, который должен просто выполнять приказы, и потому не может - не должен - оказаться в числе тех, кто принимает решения.
Но пока еще оставалась вероятность того, что когда начнется битва, именно Генерал Рийс станет тем, кого будут помнить потомки. Конечно, если верить его снам, именно Дурла станет великим героем, чье имя будут чествовать до скончания времен, но все-таки где-то в глубине подсознания он всегда ощущал некоторые сомнения.
И теперь ему все стало ясно. Генерал Рийс возглавил атаку, Генерал Рийс направил наш флот, Генерал Рийс проложил дорогу к…
Нужно, чтобы все помнили, кто на самом деле отвечал за все.
- Генерал, - резко сказал Дурла, - я решил, что сейчас самое время раз и навсегда прояснить некоторые вопросы. Только один человек должен иметь доступ к кодам нашей решающей атаки.
Тень неуверенности пробежала по лицу Рийса.
- Пардон, сэр?
- К кодам нашей атаки. К кодам запуска, - сухо пояснил Дурла. - Когда все наши корабли выдвинутся на позиции, конечный закодированный сигнал, подтверждающий начало атаки, должен исходить от меня. Наш флот не должен реагировать ни на чей другой голос.
Рийс медленно поднялся с места, выпрямляясь, как гигантская кошка, замыслившая атаку. Свой взгляд при этом он не сводил с Дурлы.
- Первый Министр, - сказал он медленно, - с самым величайшим уважением… но эти коды должны также быть в руках командующего флотом.
- То есть в ваших руках.
- Да. Я буду на посту. А вы нет… или, по крайней мере, вас не должно быть в командной рубке, потому что вы слишком важны для будущего Примы Центавра. В идеале, вы должны послать сигнал мне, а я в свою очередь, ретранслирую его на весь флот…
- И тем самым, принятие конечного решения о нанесении удара останется в ваших руках. Я не нахожу это приемлемым.
Рийс посуровел.
- Первый Министр, я должен спросить… Было ли в моих действиях, или в моих приказах что-нибудь такое, что навело вас на мысль о том, будто я недостоин доверия?
- Это чересчур категоричный вывод, - сказал Дурла, стараясь говорить как можно более мягко. - Но я не собираюсь испытывать судьбу, проверяя, не ошибся ли я, избрав вас как своего ближайшего сподвижника. Именно мои провидения, мои сны завели нас настолько далеко, Генерал Рийс. И именно мой голос храбрые воины нашей Республики должны услышать, когда они ринутся в бой против наших врагов, объединившихся в Межзвездный Альянс. И именно так и будет.