С того вечера они стали ходить вдвоем.
Алексей много рассказывал и не только смешное. Про войну, про то, как работал в Средней Азии. Тоже на стройке. Фиса очень любила слушать его рассказы. И вообще, ей было с ним удивительно хорошо и легко. Теперь она уже точно знала, что вовсе он не такой, как про него говорили. Никакой он не нахальный. Он вежливый, умный и… скромный. Да, скромный! Проведет до общежития, попрощается и уйдет. Или, если еще поговорить надо, скажет: «Походим!» Нет этой глупой привычки тискаться в коридоре или по-за углами…
Теперь даже и вспоминать неудобно, перед собой неудобно, как она огорчилась, когда он в первый вечер, как ходили они в кино, довел ее до дверей общежития, попрощался и ушел. Думала: все!.. Походил два вечера, надоело и ушел.
Нет, он очень хороший!..
Так прошло около полутора месяцев.
Они просмотрели множество фильмов, несколько раз съездили в город в театр и в филармонию.
Про них говорили: Лешка закрутил с Фиской. А они еще даже и не поцеловались.
Когда Алексей возвращался к себе домой (он занимал комнату в доме молодых специалистов, еще этот дом называли итээровским общежитием), — возвращался в необычно для него раннее время — соседи спрашивали:
— Ну, как дела, Леша?
— Нормально.
— Видать, не подфартило?
— У кого, может, и не подфартило.
— А у тебя?
— Я сказал, нормально.
Но ему не очень верили. Былая его яркая слава стала тускнеть.
Его это мало беспокоило. Он знал, чего добивался.
Зато Фиса все чаще и чаще задумывалась.
Уж очень «не как у людей» складывалось у них с Алексеем. Кто он ей?.. Как кто?.. Ну, просто друг!..
Уже потом, позднее, когда стали они мужем и женой, Фиса призналась как-то в располагавшую к полной откровенности минуту:
— А знаешь, Леша, я ведь сперва боялась тебя, а потом… удивлялась.
— Удивлялась-то чего?
— А как же? Ты ведь сразу понял, что очень ты мне показался.
— Допустим.
— А у парней уж так, как заметит, что он девчонке по сердцу, сразу… отдай все.
— Нормально.
— Ну, а ты не так, вот я и удивлялась…
— Боялся я.
— Что по роже дам?
— Наоборот. Боялся, что согласишься сразу.
— У, бессовестный!..
Но это было потом, а пока что Фиса от встречи до встречи находилась в тревоге: может, сегодняшняя встреча была последней, а завтрашней вовсе и не будет…
Но вот в один из звонких весенних дней, когда Фиса сразу после работы, наскоро перекусив и поспешно переодевшись, пришла в скверик возле кинотеатра, где они всегда встречались, Алексей сказал ей:
— Пойдем на гору! Тропки уже подсохли.
Фиса даже вздрогнула от неожиданности. Вот оно!.. И тут же рассердилась на себя: чего оробела! Но спросила совсем равнодушно:
— Не достал билетов?
— Билеты в кармане! — Он похлопал себя по кожаному боку.
На нем была коричневая шевровая курточка на молниях, которая очень шла к нему, плотно облегая крепкие плечи и широкую грудь.
— Ты посмотри, какой день чудесный! Грешно сидеть взаперти, в духоте.
Когда они были вдвоем, Фиса, кроме него, никого и ничего не замечала. Теперь она огляделась.
День и вправду был чудесный. Ласково светило солнце. На ровно подстриженных кустиках акаций лопнули почки, и угловатые ветки покрылись мохнатыми бледно-зелеными шариками. Весело чирикали драчливые воробьи, стайками перепархивая с места на место.
— Пойдем, Лешенька!
И быстро пошла, как будто очень торопилась куда-то.
За поселком дорогу в гору преграждала не просохшая еще ложбинка.
Алексей посмотрел на светлые Фисины туфельки.
— Держись за шею!
Подхватил ее на руки и, осторожно ступая по скользкой грязце, понес через ложбинку.
«Господи! — ужаснулась Фиса. — Что захочет со мной, то и сделает!..»
И, словно отдаваясь безропотно на его волю, вся приникла, крепко обхватив его за шею.
В этот именно момент им повстречался Толя Груздев.
Потом, восстанавливая в памяти все, что произошло, Фиса никак не могла понять, откуда он так внезапно появился. Правда, Алексей говорил, что видел, как Анатолий спускался с горы, им навстречу. А Фиса, как всегда, никого, кроме Леши своего, не видела.
Как бы то ни было, Фиса увидела Толю Груздева, лишь когда он поравнялся с ними, пересекая ложбину.
И почему она так смутилась?.. Опять-таки, вспоминая потом, Фиса отчетливо представляла, повстречайся им кто угодно, только не Толя Груздев, она бы и внимания не обратила…
А тут она, будто застигнутая за каким стыдным занятием, рванулась так резко и неожиданно, что Алексей не смог удержать ее. И она бы упала навзничь в жидкую грязь, если бы Алексей не успел подхватить ее под мышки. Только ноги ушли в холодную жижу по щиколотку.