— Диты, скорей тикайте пид землю!
— Белые!.. Откуда они взялись?
Дидов вихрем промчался к шоссейной дороге, туда, где неожиданно прогремели выстрелы.
На шоссейной дороге, возле сторожевой будки под красной черепичной крышей, стояла запряженная парой красивых лошадей линейка, ее окружало человек двадцать партизан с винтовками и гранатами.
— Что случилось? — спросил Дидов.
Шумный доложил ему четко, по-военному:
— Задержали двух офицеров и какого-то штатского человека.
Это был инженер Глазунов. Он ничего не знал о демонстрации и ехал в город из своей виллы, расположенной над морем и окруженной садами. Офицеры, ехавшие с ним, не желали останавливаться по предупреждению партизан и открыли стрельбу. Второй пост партизан, поднявшийся из-за кустов, преградил путь быстро мчавшейся линейке, остановил ее и отобрал оружие у офицеров.
— Ну, здорóво, гуси! Что, не улетели? — сказал Дидов, разглядывая пленников. — Хорошо, будете гостями у Дидова. Прошу, я сейчас свободный, могу принимать золотопогонников!
Злые и любопытные взгляды офицеров скользнули по Дидову.
— Не имеешь права задерживать мирно едущих по дороге людей, — зло бросил плотный, холеный офицер.
— Я тебе покажу наши права! — пригрозил Дидов, шагнув к нему. — Ишь, права у нас ищет! — Он выругался. — А вы людей вытягиваете из хат и расстреливаете ни за что ни про что — так это вы по праву делаете? Я вам покажу права!
Дидов сердито отвернулся.
— Давайте их под землю, в штаб! — скомандовал он партизанам.
Глазунов, высокий, поджарый, с черной бородой, обрамляющей бледное худое лицо, мрачно молчал. Серые большие глаза его молили о пощаде.
— Вас тоже мы возьмем в подземелье, — сказал ему Дидов. — Вы штатский человек, но вы нам будете нужны. Бояться вам нас нечего, мирных людей мы не трогаем.
До самого вечера на высоком кургане хребта развевалось красное знамя. А на протяжении двух километров шумели, пели и передвигались из стороны в сторону люди…
Демонстрация принесла свои плоды. Рабочие и крестьяне потянулись к каменоломням. Отряд на следующую ночь увеличился до ста сорока человек.
Офицеров через день расстреляли. Глазунова, как представителя интеллигенции, с которой надо было налаживать дружеские отношения, решили отпустить на свободу.
С Глазуновым обращались очень вежливо, ему сделали из соломы постель, хорошо кормили и всячески старались дать понять, что в скалах собрались не бандиты, как кричали об этом белогвардейцы и их печать, а сознательные революционеры, рабочие и крестьяне, жертвующие своей жизнью в борьбе с гнетом и произволом, ради свободной жизни.
А для того, чтобы создать впечатление у Глазунова, что отряд состоит из нескольких сотен человек, вокруг камеры, в которой сидел Глазунов, собрались все партизаны. Взяли у каменорезов и крестьян лошадей, повозки, колеса от плугов. Первые должны были изображать кавалерию, вторые — обозные повозки, третьи — пулеметы.
Когда все было готово, к Дидову, находившемуся с Байдыковым в камере Глазунова, явился матрос Митька Коськов и, вытянувшись по-военному, спросил:
— Товарищ командир, сегодня опускаться отряду на ночевки в эти же туннели или увести глубже, как мы думали с утра?
— Давайте в этих еще расположимся, — сказал тот.
— Слушаюсь, — отчеканил Коськов и хотел было уйти, но Дидов остановил его и дал распоряжение, чтобы он поставил первую роту здесь, около штаба, вторую, третью и четвертую направил в туннель белых грунтов, кавалерию увел вглубь, на новое место.
Коськов вышел и где-то недалеко стал громко отдавать команду как бы ожидающим здесь его командирам и повторил то, что приказал Дидов.
Вскоре с большим шумом и топотом партизаны несколько раз прошли мимо камеры Глазунова…
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Месяца два тому назад карательная экспедиция Мултыха отправилась для наведения «должного порядка» по полуострову. Нужно было ликвидировать недовольство крестьян в деревнях и селах, которое проявлялось против объявленной белыми мобилизации, и приостановить уход крестьян в каменоломни.
В городе настало затишье. Рабочие под усиленной стражей ремонтировали военные суда, привезенные с фронта бронепоезда, броневые машины, где-то разбитые снарядами Красной Армии. Мелкие заводы ремонтировали пушки, пулеметы и винтовки.
В каменоломнях Аджимушкая тоже наступила тишина.
Ставка белых теперь еще усиленнее наводила свой «порядок» в Крыму. Крым решено было сделать самым надежным оплотом белых. Теперь сюда спешили некогда бежавшие от революции видные дворяне, князья, графы. Они везли с собой деньги, золото, драгоценности.