…Долгий, мучительный переход закончился. Колонна остановилась на дне каменоломен. Партизаны разместились в самой устойчивой галерее, жителям отвели тупик рядом, раненых поместили также отдельно.
Партизаны прикрепили к выступам камня коптилки на железных костылях, заправили фитили, подлили масла и нефти. Из экономии смолистые факелы потушили. Они могли еще пригодиться не раз — на случай нового перехода.
Два ряда тусклых дымных огней освещали длинные штольни, едва разрывая густой мрак. Шум утихал. Едва вырисовываясь в мглистом тумане, одни расположились на сырой земле, вдоль мрачных, покрытых зеленой слизью стен, другие лежали распростершись, сидели, чавкая в темноте, грызли ремни, доедали зерна ячменя. Шатающиеся фигуры людей, похожие на привидения, бродили по галерее. Многие, поднимаясь на груды щебня и припав ртом к стенам, жадно слизывали с камней капли влаги…
Близился рассвет. В далекой сини долин вставали красноватые верхушки гор, скал и холмов; белели горстями рассыпанного песка деревушки.
На берегу серебристого моря призрачно маячил город, словно разорванное покрывало, брошенное на скалы.
И вдруг это сонное утро содрогнулось и пробудилось от глухого, раскатистого грохота: воздух наполнился ревом голосов, стрельбы и частым треском разрывающихся гранат.
Грянул бой. Волны его докатились до города, паникой наполнили улицы.
Обыватели, офицеры, солдаты метались, разнося страшные для них слова:
— Красные обходят… Окружают… Гибель… Большевики…
Люди с перекошенными, бледными лицами бежали к пристаням, к пароходам.
Треск телефона разбудил и генерала Губатова на его квартире в крепости. Сообщали, что город окружают войска, очевидно красные, — точно не известно, так как на каменоломнях спокойно. Губатов при этом известии сразу потерял душевное равновесие, которым так любил хвастаться. Он поднял в крепости тревогу, велел усилить караулы, все подготовить к обороне на фортах. Затем Губатов связался по прямому проводу со штабом Добрармии, сообщив, что к городу и к крепости с севера, от Азовского моря, подходят неизвестно откуда появившиеся красные части. Губатов добавлял, что на каменоломнях все спокойно и единственно, что можно предположить, — это сокрушительный прорыв фронта.
Сообщение это вызвало большое смятение в штабе. Седоусые стратеги спешно разослали панические телефонограммы по всем частям. В несколько часов весть, утроенная и удесятеренная, пронеслась по всему побережью, на Кубань и дальше…
Пока штабные висели на телефонах, рев, стрельба и грохот подкатились уже к самым предместьям. Шум захлестывал город со всех сторон.
Откуда-то из города стреляли пушки.
Бой шел в деревне Булганак, в трех километрах от города, где стояли части конного полка неприятеля. Все отряды белых, находящиеся в самом городе, выступили на его окраину и готовились к обороне.
…Между тем в глубине Аджимушкайских каменоломен, в тупике, где расположился отряд Колдобы, все было тихо. Партизаны спали мертвецким утренним сном. Внезапно прибежали двое часовых с факелами, крича истошными голосами:
— Товарищи! Поднимайся… поднимайся! Свобода идет! Красные подходят! Слышен бой…
Мгновенно все галереи и узкие штольни словно встряхнуло, все партизаны как один вскочили на ноги.
Во мраке неслись слова:
— Спасение!
— Братишки, красные пришли…
— Свобода!..
В густой копоти ламп и факелов, в смутном сумраке метались радостные люди, и огромные тени их ломались на потолках галерей.
Один из двух часовых, поднявших тревогу, размахивая факелом, подбежал к штольне, где находился штаб. Партизан в драной зюйдвестке взял наперевес винтовку.
— Стой! Не велено! — крикнул он.
— Дурак ты! — заорал парень с факелом. — Там свобода идет, а вы спите… Пусти!
И, напирая на часового, парень кричал звонким голосом в пустоту штольни:
— Товарищ Колдоба! Красная Армия идет! Скорей, товарищ Колдоба! Бой наверху…
Парень дрожал, весь охваченный восторгом.
Кутаясь в бурку, выскочил Колдоба. Глаза его горели.
— Что там? А ну, хвастай! — приказал он.
— Я с захода. Часовой, — волнуясь, говорил парень. — Нас двое стояло, и, как услышали бой наверху, пушки палят, ружья… сразу вниз побежали. А около заходов белых ни одного не видно. Как ветром сдуло…