— Пацан трусливый! Порядочного из себя корчишь! А в бочку с медом лазить — не хулиганство?!
Шумный покраснел и стал озираться вокруг. Потом посмотрел вниз и увидел двух девочек лет по семи-восьми, худеньких, одетых в лохмотья.
Петька быстро спрыгнул вниз и отдал хлеб одной из девочек.
— Осторожнее, хлеб с медом…
— Дурак, что ты делаешь?! — крикнул Володька.
Шумный не ответил. Он смотрел вслед убегавшим девочкам.
Когда они исчезли за углом, Петька молча взобрался на ограду.
— Черт побери! Какое ты имеешь право?
— Надо его проучить!
Шурка сильно толкнул Шумного в грудь. Петька не удержался и упал на мостовую.
— Ничего, поговорим на корабле! — закричал Шумный.
Послышалась громкая команда:
— Сми-ирно!
Колыхались штыки, сверкали шашки, поднимались пики, слышался звон шпор и цокот копыт.
Грянули колокола. Люди, заполнившие площадь, обнажили головы и замерли в ожидании. Послышалось церковное пение, все громче и громче доносившееся из глубины собора.
Толпы нищих, что разместились у входа в собор и на площади, засуетились.
— Выходят! Выходят!.. — зашумела толпа.
На паперти показались священники. Они несли большие золотые кадильницы и громко пели. Над ними колыхались хоругви. Впереди два старых важных господина несли небольшую икону, за ними шел огромный генерал Губатов, по бокам его — два офицера. Позади чинно шествовала знать города — купцы, фабриканты, помещики.
Шумный пробрался к ограде и вскарабкался на нее. Приятели его куда-то исчезли.
Рыжий худой священник, шедший впереди процессии, пробасил:
— «Христе боже наш, погуби крестом твоим борющия нас, да уразумеют, како может православных вера, молитвами богородицы, едино человеколюбче…»
Дьяконы и хор певчих подхватили:
«Яко вси во бозе к тебе прибегаем!..»
Процессия спустилась с лестницы и направилась к войскам. Выйдя на середину площади, генерал Губатов занял свое место. Чернобородый тучный дьякон взмахнул кадильницей.
— Миром господу помолимся!
Процессия двинулась вдоль выстроившихся рядов войск.
Петька увидел в конце площади множество возов с капустой и сеном. Вдруг часть возов свернула за угол и остановилась, другие потянулись в противоположную сторону, объезжая площадь. Потом возчики, словно боясь нарушить торжественность богослужения, остановили возы, загородив ими северный выход с площади.
Петька посмотрел туда, где шла процессия, и увидел, как генералу Губатову преподнесли икону. Он торжественно взял ее костлявыми руками, поднес к губам, поцеловал и передал адъютанту.
Вдруг с обеих сторон площади застрочили пулеметы. Сено на возах зашевелилось, и кочаны капусты покатились по мостовой. На возах стояли люди с винтовками, опутанные патронташами и пулеметными лентами. Нищие и калеки бросали костыли, в руках у них появлялись обрезы и бомбы. Раздались беспорядочные выстрелы и многоголосая брань. Все на площади пришло в движение. В толпе плакали, стонали, охали, лошади бешено рвались на людей, поднимались на дыбы.
Послышались испуганные выкрики:
— Махно! Махно!
Петька соскочил с ограды и бросился бежать через дворы, прячась за стенками. Вскоре он оказался на Портовой улице. На углу переулка он увидал Володьку и Шурку. Около них стояли «парный» извозчик, городовой и женщина, которую Шурка назвал королевой без «ле». Шумный понял, что друзья его арестованы. «Смелость города берет», — подумал он и крикнул что было силы:
— Лови, бей городовых, бей буржуев!
Он вынул из кармана кошелек, отчаянно размахивал им в воздухе, как размахивают револьвером. Володька и Шурка подались вперед, навстречу Петьке.
— Это красные, факт! — кричал Володька.
Городовой дал выстрел в воздух и скрылся за углом. Женщина, прижавшись к стене, дрожала. Шумный крикнул друзьям:
— Стойте! Извозчик, давай!
Володька быстро вскочил в пролетку и втащил за собой растерявшегося Шурку. Шумный сунул в карман руку с «револьвером» и уверенно скомандовал:
— В порт!
Извозчик стеганул лошадей, и они во весь опор помчали друзей к порту. Володька и Шурка, возбужденные от радости, шептали Петьке:
— Что там? В чем дело?
— Махно! — строго ответил Петька.
— Эх, мать честная! Но ты прямо черт! Вот спасибо! Вот здорово!..
Не доезжая до набережной, Шумный остановил извозчика. Друзья слезли с пролетки и направились к «Юпитеру».
В порту было спокойно. Пароходы и катера стояли на месте. Только не было шхуны, на которой приплыл в Мариуполь рыбак Березко.