Аня решила пойти погулять. Что-то долго не шел старый художник! Но не успела Аня выйти на улицу, как столкнулась с ним.
Старик поднялся на крыльцо. Он шевелил губами, силясь что-то сказать.
Аня почувствовала неладное. Она испуганно смотрела на его посиневшие, дрожащие губы.
Войдя в комнату, старик бросил на кресло шляпу.
— Дитя мое, доченька… ты еще можешь спасти их. Беги скорей!
— Я ничего не понимаю!
Волнуясь, старик рассказал, что все белые войска сейчас выступают из города, они получили задание окружить Аджимушкайские каменоломни. Белые узнали, что Колдоба с рыбаками спрятались под землей, что там происходит съезд большевистского подполья. Гагарин приказал воинским частям спуститься во все входы и пройти по ним, чтобы, как неводом, сдавить рыбаков в тупике. Ковров и Горбылевский должны это знать.
— Горбылевский и Ковров… — с ужасом проговорила Аня.
— Предупредить, предупредить скорее! — прошептал старик. — И ты должна это сделать. Времени мало! Вот деньги, бери извозчика и стрелой лети к греческим заходам, что за церковью, оттуда каменорезы поведут, куда надо, — они все на стороне наших.
— Бегу!
Аня влетела к матери.
— Мама, прощай! — дрогнувшим голосом сказала она, поцеловала мать в холодные губы и выбежала на улицу.
Мать не видела, как из чашки, которую она держала в руках, сыпалась на пол крупа. Когда Аня была на улице, мать растерянно крикнула:
— Аня!
Выехав за город, Аня заметила на заснеженных полях цепь пехоты, двигавшуюся вдоль моря к металлургическому заводу.
— Гоните, пожалуйста! — крикнула она.
Ямщик поднял кнут:
— Но-но, малютка!
Аня смотрела на Аджимушкайские каменоломни и ветряки на курганах, на домики, за которыми должны были показаться черные пасти проходов. Она не чувствовала ледяной стужи, обжигавшей ее лицо, руки, колени.
Вдруг лошадь резко замедлила бег и пошла шагом.
— Что это? — спохватилась Аня. — Подхлестните, подхлестните!
Ямщик засмеялся:
— Разве кнутом подхлестывают? Тута надо хлестнуть денежкой!
— Ладно, ладно… Только скорей! Нате, держите деньги!
Мужик сунул деньги в варежку, натянул вожжи. Крупная, сытая лошадь понеслась вскачь.
— Но-но! — прикрикивал ямщик. — Оно конечно, люди могут подумать, — через плечо бросил он, — что наш брат грабит, пользуется случаем. Это, конечно, одна сплошная ахинея, тут поглубже надо смотреть. Ну, ты, давай! Теперь свет такой настал, давят друг друга — и все тут. Государство на государство надавливает, человек на человека…
Аня не отрывала глаз от деревни, которая была уже совсем близко.
Ямщик продолжал изливать свою премудрость:
— Ну вот, скажем, я гоню лошадь, мерзну, — а за что? Какие это деньги? Повез бы я раньше какого-нибудь господина офицера да еще с чужой дамочкой прогуляться куда-нибудь в степь, для всяких там блаженств, им желаемых, — знаешь, сколько я получил бы? Да что там — был бы и сыт, и пьян, и нос в табаке, и все тут!
За деревней послышались резкие винтовочные выстрелы. Аня приподнялась, впилась глазами в каменоломни. Между холмами, со стороны завода, скакали всадники.
Ямщик резко осадил лошадь.
— Что за оказия?
— Погоняйте! Скорей, я вас прошу! — дрожа, упрашивала Аня.
— Не поеду дальше, — отрезал тот и соскочил с козел.
— А я вам говорю, — поезжайте!
— Ну, ну, без тонов! — угрожающе промолвил ямщик. — Может, ты из шайки какой, скрыться хочешь?
— Сами вы из шайки! Скорее везите, а то плохо будет!
— А-а, так! — заревел ямщик. — Вон вылазь, иди пешком, а не то, дрянь, я тебя доставлю куда следует — и все тут! — Он шагнул к ней.
— А ну! — не своим голосом крикнула Аня. — Назад! Сейчас же!
— Милочка! Постой! — бормотал испуганный возница, отступая назад и опасливо поглядывая на черное дуло револьвера. — Прости меня, грешного…
Отогнав его подальше от пролетки, Аня вскочила на козлы…
У деревни Аня бросила лошадь. Приближаясь к церкви, она заметила солдата, одиноко шагавшего по крыше каменоломни недалеко от входа.
— Пропало все! Опоздала! Что же будет теперь? — шептала Аня, пробираясь узким, кривым переулочком, ведущим вниз, к шахтам, и поминутно оглядываясь.
На территории каменоломен войск еще не было. Единственным препятствием были часовые. Особенно опасен был тот, который шагал прямо перед заходом. Этот заход был единственным, через который Аня могла пройти.