Астелла, ловившая каждое слово, сжала тонкие, аристократические губы, и в золотых глазах вспыхнула обида.
— Они что, решили от нас сбежать? — воскликнула, голос резанул, словно укол.
— Но что мы сделали не так? Мы же только заботились!
Карнелия вздохнула, откладывая письмо, и мягко посмотрела на волчицу.
— Может, ваша забота была… слишком сильной? — прищурилась, с интересом разглядывая невероятных существ, заполонивших жилище.
— И потом… разве вам не пора возвращаться домой? Где вы, собственно, живёте?
Астелла перевела взгляд на Ариона, ища поддержки, затем снова устремила глаза к Карнелии, изображая наигранное, театральное горе.
— Мама, вы нас уже выгоняете? А как же любовь? А как же наши новые, такие тёплые отношения?
Отец Элеи поперхнулся и закашлялся.
— Мы вам, милые, не родители.
Арион, обнимая Астеллу за плечи, нахмурился, изображая глубоко оскорбленную невинность.
— Но мы же теперь семья! Разве можно быть такими жестокими?
Карнелия нахмурилась уже по-настоящему, скрестив руки на груди.
— Мы, конечно, бесконечно рады… таким необычным будущим родственникам. Но не кажется ли, что вы немного… торопите события?
Виониола, лениво накручивая на палец прядь черно-алых волос, невольно фыркнула.
— Может, и правда, немного переборщили с эмоциональным натиском?
Волчица метнула на драконицу взгляд, полный ледяной ярости.
— В нашей семье… пополнения случаются нечасто! — парировала, подчеркивая последнее слово.
— И нормально проявлять заботу о будущем поколении!
Влеантер, до сих пор молча наблюдавший из угла, тяжело вздохнул.
— Давайте всё же усмирим коллективный пыл. Арион, Астелла, — строго посмотрел на них, — Зетринн уже спрятал её от нас. Если продолжать давить, может вовсе запретить видеть ребёнка. А они уже спрятались так, что не найти....
Дракон замолчал, давая словам проникнуть в сознание.
— Ни в башне, ни поблизости. Никаких запахов.
Илсира, сладко потягиваясь на диване, словно большая рыжая кошка, обернулась к Карнелии.
— Мама, простите нас, пожалуйста, — проговорила, голос звучал искренне, хоть и слегка наигранно.
— Мы ещё не очень знакомы с обычными человеческими… отношениями. Но вы теперь и мама, и папа. Вы часть нашей стаи. Мы вас приняли.
Карнелия вздрогнула.
Уже неделю супруги безуспешно пытались намекнуть своим необычным гостям, что пора бы проявлять уважение и знать меру.
Помощь по хозяйству, безусловно, была ценна, но забота становилась удушающей, а присутствие — слишком шумным и масштабным для маленького деревенского домика. Втайне они мечтали сбежать в горы хотя бы на несколько дней, чтобы спокойно выспаться.
Лираэль, тихая теневая лиса, кивнула в подтверждение слов сестры:
— Наверное, лучше вернуться в башню, Арион, Астелла. Дадим им время.
Волчица зашипела, высоко подняв голову, но её поза выдавалa скрытое поражение.
— Хорошо, — выдохнула с неохотой. — Но мы ещё вернёмся, мама! Так просто от нас не избавиться!
В это время Элея стояла на балконе новой квартиры, опершись на прохладные перила, наблюдая, как огромное багровое солнце медленно опускается за линию горизонта, окрашивая небо в сиреневые и персиковые тона.
Задумчивый взгляд устремился вдаль, в бескрайнюю высь, и на губах появилась легкая грустная улыбка. Где-то там, в клубящихся облаках, когда-то парил летающий остров с мрачным замком.
Казалось теперь сном, приснившимся кому-то другому.
Ладони легли на плоский живот, ощущая под пальцами тихое чудо.
— Все это… как страшный сон, который ты прервал, малыш, — прошептала тому, кто жил внутри.
— И наша внезапная, безумная любовь. До сих пор не верится, что я — пара этого своевольного волчары.
Сильные, теплые руки обвили сзади, прижали к надежной крепкой груди, прервав поток мыслей.
— Да, ты пара этого волчары, — низкий голос прозвучал прямо у уха, заставляя трепетать и замирать.
— Все еще не смирилась?
Нос уткнулся в шею, глубоко вдохнул аромат, затем слегка, почти игриво, укусил кожу, оставив пощипывающее напоминание о своей власти и любви.
Элея полностью расслабилась, откинув голову на крепкое плечо.
— Да ты мне выбора никогда и не давал, — выдохнула без упрека, с легкой усталой улыбкой.
Зетринн тихо засмеялся, смех вибрировал в самой коже.
— Вот именно, — согласился, поднимая губы, чтобы укусить за мочку уха. Элея вздрогнула от щекотливого, сладкого ощущения.