Он не ответил. Но его пальцы сжались на её запястье сильнее. Золотые глаза прожигали непонятным взглядом.
— Ты моя, — прошипел он сдержанно.
Но в этот раз в его голосе было что-то другое.
Не просто ярость.
Не просто одержимость.
А что-то глубже.
Что-то... сломалось.
Она была ему важна.
16 глава
Улицы города тонули в синеватом сумраке, редкие фонари отбрасывали длинные тени на мостовую. Элея стояла у входа в ресторан.
Резко выдернула запястье из мужской ладони и, скрестив руки на груди, посмотрела с негодованием на Зетринна.
— Ты ведешь себя как последний эгоист! — прошипела она, впиваясь взглядом в волка.
Он стоял перед ней, высокий, мощный, его серебристые волны волос слегка колыхались на ветру.
Золотые глаза, обычно столь холодные и похотливые, теперь были темнее обычного — в них читалось что-то невысказанное.
— Хватит, Зетринн, — продолжала Элея, сжимая кулаки. — Я не твоя игрушка, не твоя вещь! Хватит ходить по пятам, хватит вести себя странно, лучше ненавидь, как и хотел!
Зетринн молчал, а взгляд его стал более серьезным и пристальным.
Молчание раздражало Элею. Сердцу было тяжело сопротивляться всему этому: этим чувствам, будоражащему желанию, прошлому, вине, своему предательству. А вот Дух Хаоса перед ней — будто все забыл: прошлое, ее вину, грех... Да что с ним? Забота и ревность заставляют девушку думать о надежде... На что?
Тишина. Напряжение. Серые глаза дрожали, сердце ускоряло биение. Пальцы слегка дрожали.
"Да что со мной? Почему? Я никогда раньше не ощущала таких болезненных эмоций, которые скручивают и тянут к кому-то... Даже чувство вины они перекрывают. Страшно!"
Элея хотела сбежать от этого взгляда и от него навсегда. Вот только не шевелилась, а наоборот — тянулась какой-то частичкой к нему.
— Ты что, даже отвечать не собираешься?! — прошептала она, кусая губы, и резко шагнула к нему, подняв подбородок. — Ты понимаешь, что творишь?
Его губы дрогнули, но он лишь провёл по ним языком, словно обдумывая ответ.
— Ты закончила? — наконец произнёс Зетринн, и его голос, низкий и бархатистый, прокатился по её коже, как электрический разряд.
— Нет! — толкнула его в грудь кулачком. — Ты издеваешься надо мной! То ты ненавидишь меня, то ревнуешь, то таскаешь за собой, как безвольную куклу для секса!
Золотые глаза вспыхнули.
— Безвольную?
Он резко схватил её тонкое запястье, и Элея почувствовала, как тело мгновенно отозвалось на его прикосновение — предательски, вопреки её гневу и сомнениям.
— Ты сама не знаешь, чего хочешь, — спокойно проговорил мужчина.
— Я хочу, чтобы ты перестал вести себя как дикий зверь!
Он рассмеялся — коротко, беззвучно, и в следующее мгновение его руки обхватили её талию, и мир вокруг вспыхнул и поплыл.
— Зетринн! — вскрикнула Элея от резкого движения. Секунда — и девушку закинули на широкое твердое плечо, словно мешок, а затем он быстро шагнул в тень.
Темнота сомкнулась вокруг них, и через миг они оказались в её квартире.
Зетринн бросил её на кровать так резко, что пружины жалобно заскрипели.
Прежде чем Элея успела вдохнуть, его тело накрыло её — тяжёлое, горячее, не оставляющее ни шанса на сопротивление. Большие ладони впились в тонкие запястья, прижимая их к изголовью, а колено раздвинуло её бёдра.
— Ты сводишь меня с ума, — прошептал он, и его губы обожгли её шею.
Язык скользнул по коже, оставляя мокрую дорожку, а затем зубы впились в нежную плоть — не больно, но достаточно, чтобы она вздрогнула.
— Зетринн... — голос её дрожал, — Я не хочу... — прошептала она, кусая губы.
Мужчина поднялся, чтобы взглянуть в серые глаза. Его зрачки сузились в тонкие вертикальные щели, как у хищника, готового к прыжку.
— Не хочешь? — прошипел он хрипло, прижимаясь сильнее своим твёрдым членом через их одежду к её бедру и потёрся.
Девушка шумно вздохнула, тело предательски ответило теплом между бёдер.
— Ври лучше, — он прикусил её губу, заставив вскрикнуть.
Дыхание обожгло нежную кожу — тяжёлое, неровное, словно он сгорал изнутри, не в силах сдержать этот безумный голод. Сильные руки резко рванули вниз, и тонкая ткань платья сдалась с тихим, почти стонущим шуршанием, обнажая желанное тело.
Холодные пальцы впились в бёдра, сжимая так, чтобы завтра остались синяки — метки его желания.
А потом его рот.
Губы обхватили сосок, горячий влажный язык закрутился вокруг него, то лаская, то кусая — так, чтобы Элея вскрикнула и вцепилась в серебристые волосы тонкими пальчиками. Зетринн жадно вдыхал её запах — сладкий, с горьковатой ноткой возбуждения. Каждый вдох был глубже, жаднее, будто хотел вобрать её в себя, подчинить своему желанию.