Зетринн усмехнулся, чувствуя, как сердце бешено колотится под его ладонью.
— Ты говоришь одно, а твое тело… оно куда честнее.
Властные губы скользнули вниз, оставляя влажные следы по шее, а свободная рука медленно задрала футболку выше, обнажая живот. Пальцы провели по чувствительной коже, заставляя мурашки бежать за каждым касанием.
— Нет… — прошептала Элея, но бедра сами приподнялись навстречу большой ладони, когда она ощутила, как его пальцы скользят под резинку трусиков.
— Ты дрожишь… — голос Зетринна был низким, хриплым от желания.
Он прижался к девушке, и Элея почувствовала твердый член через ткань брюк. Губы Зетринна нашли ее рот, поцелуй был властным, требовательным, лишающим остатков сопротивления. Язык вторгся внутрь, исследуя, забирая, заставляя отвечать.
Зетринн прикусил нежную кожу нижней губы, заставив вскрикнуть.
Его пальцы нашли ее складки, уже влажные от возбуждения. Элея зажмурилась, стиснув зубы, но бедра предательски подались вперед снова.
— Видишь? — он ввел один палец, медленно, давая ей почувствовать каждую складку. — Ты принимаешь меня… даже когда твой разум протестует.
Элея сжала кулаки, ногти впились в ладони.
Не хотела этого признавать.
Не хотела поддаваться, не хотела, чтобы Зетринн видел ее слабость.
Но тело… тело жило своей жизнью, и с каждым движением опытных пальцев сопротивление таяло.
— Зетринн… остановись… — голос дрожал и звучал уже не так уверенно.
— Ты хочешь, чтобы я остановился? — усмехнулся и добавил второй палец, растягивая, и Элея невольно выгнулась, сдавленный стон вырвался из груди.
— Да… нет… я…
— Решай. — Губы скользнули к ее груди, зубы слегка сжали сосок через ткань.
Элея закусила губу. Стон. Она не могла думать. В голове был только хаос — вина, стыд, желание…
— Я… не хочу…
— Но твое тело говорит иначе.
Зетринн резко ввел пальцы глубже, и девушка вскрикнула, ноги инстинктивно сомкнулись вокруг его руки.
— Ты уже близко… — прошептал он, наблюдая, как ее лицо искажается от наслаждения.
И она не выдержала.
Волна накрыла, тело затряслось, пальцы вцепились в простыни. Зетринн не останавливался, пока последние судороги не стихли, а затем медленно вынул пальцы, облизал их, не сводя с нее горящего взгляда.
— Теперь скажи, что не хотела этого.
Элея отвернулась, губы дрожали. Она ненавидела себя в этот момент.
— Я хочу свободы… — прошептала девушка.
Зетринн замер, золотые глаза сузились. Долго смотрел на девушку и спокойно проговорил:
— Свободы? — он наклонился, губы почти коснулись ее уха. — Твое тело… мое.
И прежде чем она успела ответить, его губы снова захватили ее в поцелуй, глухой, властный, не оставляющий места для мыслей.
Элея уже не сопротивлялась.
Зетринн перевернул девушку на спину, прижав всем весом своего тела. Язык вторгался глубоко, заставляя ее отвечать, даже когда разум протестовал.
Он терся о неё своим возбужденным членом через одежду, каждый толчок заставлял тело вздрагивать. Элея чувствовала, как нагревается между бедер, как предательски пульсирует в такт мужским движениям. Когда Элея уже сдалась, Зетринн внезапно остановился.
Резко отстранился, оставив ее лежать на кровати с разгоревшейся кожей и спутанным дыханием. Элея прикрыла глаза, пытаясь унять дрожь в ногах. Ей было… пусто. Раздраженно.
Разум затуманился, а внизу живота оставалось назойливое, неудовлетворенное жжение.
— Нам пора двигаться к руинам возле города Эршей. Собирайся.
Его голос был спокоен, будто ничего не произошло. Зетринн встал с кровати, поправил одежду и направился к двери.
Серые глаза в растерянности следили за фигурой мужчины. В сердце зародилось зачарование и жалость к самой себе.
Зетринн больше не сказал ни слова, вышел, оставив дверь приоткрытой.
Элея осталась одна, прижала ладони к лицу.
Что с ней не так?
Она должна сопротивляться. Но каждый раз тело предавало ее, подчиняясь прикосновениям мужчины.
"Я должна что-то с этим сделать…"
Мысль пришла сама собой. Слишком много всего произошло — сны, воспоминания, этот ритуал, который связал их. Она устала бороться.
Поднявшись с кровати, начала собирать вещи, медленно приводя мысли в порядок.
На кухне Зетринн уже ждал, разглядывая карту. Он не поднял на Элею взгляд, когда она вошла.
— Ты готова? — бросил холодно.
— Да.
Он кивнул и свернул пергамент.
— Тогда идем.
Солнце еще только поднималось над крышами Истрорка, окрашивая небо в бледно-розовые тона, когда Элея и Зетринн вышли из ее дома. Воздух был свежим, с легкой горчинкой прохлады.