— О! Вы пришли! Наконец-то! И… О-о-о-о-о!
Последнее он воскликнул, когда увидел Шэня. Дальше он быстро-быстро заговорил по-китайски, позвав сначала жену, а потом и дочь. Шэнь еще раз огляделся по сторонам. Музыка в кафе — китайская. На стене — китайский календарь, на прилавке «денежная жаба», за прилавком — китайские амулеты достатка.
— Хозяин заведения — этнический китаец, родившийся в Корее, — тихо пояснил Хару, — Его жена — китаянка, практически не говорит по-корейски.
Словно в ответ на слова Хару хозяйка тоже выбежала в зал. Она удивленно прижала ладонь к губам, а потом начала нахваливать Шэня по-китайски, говоря какой он высокий, какой красивый, какой молодец. Такой реакции на свою персону Шэнь вообще не ожидал. Понятно, что за пределами родной страны любой соотечественник кажется ближе и роднее, но тут… Как будто у него были родственники, о которых он не знал.
Когда вышла дочь хозяев, она попросила сделать фото. Шэнь растерялся — в агентстве им запретили фотографироваться с фанатками. Но выход из ситуации удивительно быстро нашел Хару.
— Вы хотите фото? — спросил он.
Хозяин и его дочь тут же начали извиняться, прося прощение за то, что говорили с Шэнем по-китайски. И сказали, что очень бы хотели фотографию.
— По контракту мы не может фотографироваться с кем-то парой, — сказал Хару, — Поэтому Шэнь не может сделать фото с вашей дочерью. Но нам можно делать общие фотографии с владельцами заведений. Так что, если вы сфотографируете нас втроем и встанет в кадр с дочерью…
Девчонка — а ей было лет семнадцать, на вид старшеклассница, — сначала поникла из-за слов Хару, а потом обрадовалась. Разумеется, фотография с тремя участниками группы и папой — это лучше, чем никакой фотографии.
Сфотографировались.
Чтобы порадовать особенных гостей, хозяева поставили дополнительные чашки с тем, чего не было на витрине. Шэнь с огромным удовольствием набрал себе те виды ингредиентов, которые не особо популярны в Корее. Тэюн осторожничал, Хару же смело брал почти то же самое, что и Шэнь, с единственным исключением — вместо мяса он добавил креветки и тофу.
Прошли в зал. Столы небольшие, квадратные. Друг от друга столики отделены высокими ширмами в китайском стиле, над каждым столом висит отдельная лампа, на стене рядом — вентилятор. Из колонок — старые песни китайских исполнителей. Они сели в дальнюю часть зала. Перед едой привычно надели специальные фартуки — в таких ресторанах они почти всегда висят около столиков, потому что съесть такой суп и не запачкаться очень сложно.
— Вас тоже узнали, — сказал Шэнь. — Часто здесь бывали?
Ответил Тэюн:
— Не особо. Раз в месяц-полтора. Просто Хару… всегда привлекал внимание. Особенно в дни, когда на витрине не было креветок…
Шэнь тихо засмеялся. Хару и морепродукты — об этом можно шутить бесконечно.
В заведении, причем, почти не было людей. Когда парни только зашли, двое мужчин собирались уходить. Сейчас у стойки еду себе набирала одинокая девушка лет двадцати пяти. В таких заведениях больше людей вечером и ночью, а днем мало кто будет плотно обедать.
Их порции принесли минут через пятнадцать, предварительно на стол выставили китайские закуски — острый огурец и древесные грибы. По всей видимости, их хозяева достали из собственного холодильника — если острый огурец в Корее найти несложно, то вот древесные грибы здесь пользуются меньшей популярностью.
Хозяин пожелал приятного аппетита, и заверил, что никто их не побеспокоит. А потом демонстративно перекрыл ширмой вход в их часть зала. Получилось, что возле витрины и кассы осталось пять столиков, остальные шесть столов — за этой ширмой. Понятное дело, что в такое время хозяин ничего не теряет — посетителей мало. Он просто дал им возможность насладиться едой в уединении… и поболтать, не боясь быть услышанными.
— Мне всегда нравился этот аджосси, — довольно сказал Тэюн.
Шэнь и Хару расхохотались. Возможность поболтать уединенно, не чувствуя себя неловко из-за остальных парней из группы. у них выпадает не часто. Историю про то, что у Хару была связь со взрослой сотрудницей, что Минсо об этом узнала и женщину уволили, Хару рассказал в Токио, шёпотом, в безлюдном саду. Шэнь, конечно, понял, о какой «сотруднице» шла речь, что его очень сильно удивило: и зачем Хару была нужна такая? Но говорить ничего не стал, разумеется.
Поболтать сложно. Всегда рядом кто-то есть: стафф, фанаты, просто незнакомые люди на улице. Запереться в комнате общежития как-то… неловко.