— Вам уже озвучили расписание на неделю? — спросил дедушка.
— С понедельника по четверг — школа и репетиции танцев. Мы, оказывается, будем выступать на церемонии награждения. Название группы объявят накануне премии. В пятницу начинаются съемки для дебюта. Насчет личного расписания — не помню. Вроде, все остальное будем делать позднее, ближе к дебюту. Надеюсь, что на неделе смогу к вам приходить…
Последнее он добавил неуверенно. На самом деле, до церемонии чуть больше двух недель. Обычно именно столько у них было на подготовку номера на шоу, но тут-то все сложнее. Три дня в неделю они будут на съемках, остальное время — в школе до трех часов. Времени немного. Вполне вероятно, что репетировать, в итоге, будут по ночам. И это если нет личного расписания.
— Черт! — вспомнил Хару, — Еще и уроки вождения должны на этой неделе начаться!
Он устало потер лоб. Он вообще выживет с таким графиком? А ведь ему еще нужно тренировать вокал и выносливость — как он потом вживую будет петь то, что записали с Роуном?
— И куда я полез? — с легким смешком в голосе спросил Хару.
Дедуля улыбнулся:
— И что, имей ты возможность отмотать все назад — поступил бы иначе?
Хару задумался. Выступления на Мёндоне, уроки актерского мастерства с Тэюном, знакомство с Шэнем, сценический кураж, любовь фанатов, первые заработанные деньги… Нет, не отмотал бы. Сложно, конечно. Но произошло слишком много хорошего.
— Нет, я просто ною и жалуюсь, — печально вздохнул Хару.
С кухни послышался тихий смех бабули, да и дедуля широко улыбнулся.
— Должен признать, что сцена тебе к лицу, — неожиданно сказал дедушка. — Я до сих пор не в восторге от того, что ты пошел по пути публичности, но со стороны кажется, будто ты рожден для сцены.
Хару признался:
— Так сцена мне и нравится. Это… я даже не знаю, как описать. То, что зрители в зале меня поддерживают, что они мне рады — непередаваемые чувства. А еще мне в студии работать нравится. Даже с Роуном, которого адекватным ни один психолог не назовет. Я даже от танца начал получать удовольствия. Мне не нравится только то, что сцены напрямую не касается… ну, и еще сроки. Постоянно нужно куда-то ездить, вечно какие-то ограничения, условия, все нужно было сделать еще вчера. И самое ужасное — это нормально. В том смысле, что все менеджеры говорят, что эта гонка является чем-то обыденным в индустрии развлечений.
Дедуля понимающе улыбнулся. Но их спокойный разговор был прерван появлением папы. Он шумно прошелся по дому и плюхнул на низкий стол у дивана папку с бумагами. Хару хорошо знал эту папку — в ней документы на дом.
— Вы даже не сказали мне, что переписали имущество на Хару! — в голосе отца слышалась какая-то детская обида.
— А почему я должен был тебе это говорить? — пожал плечами дедуля. — Это мой дом, мне и решать, кому он достанется в случае моей смерти.
— Разве я — не ваш наследник?
Хару немного непонимающе взглянул на отца. К чему это? Нет, недовольство тем, что дедуля за его спиной переписал недвижимость на Хару, более-менее понятно. Всегда.обидно, когда твои родители делают что-то подобное, даже если этот поступок оправдан. Но… в голосе отца сквозили какие-то прежде не знакомые Хару нотки. Он действительно был словно… обиженный ребенок. Наследник? Откуда вообще столь пафосное заявление, когда основное наследство давно растрачено?
Отец не злился, он был именно обижен.
— Нет, — меланхолично ответил дедушка, — Все, что я хотел отдать тебе, как своему наследнику, давно пущено по ветру из-за твоих же поступков. Ты свое наследство проиграл в карты.
— Не я виноват в том, что ваш второй бизнес провалился! Да, я сделал ошибку…
— Хватит, — жестко ответил дедушка. — В том, что мое второе издательство не смогло удержаться на плаву, я тебя никогда и не винил. Но и после этого ты сделал так много ошибок, что и перечислить сложно. Напомнить, кто связался с бандитами десять лет назад? Забыл, как твоя жена билась в истерике, потому что эти мордовороты обещали забрать Хару? Что ты сделал тогда? Ничего. Я отдал им практически все, что у меня оставалось, а потом мы еще несколько лет жили в страхе, что они вернутся. Только за этот поступок тебя стоило лишить всего наследства. Я все переписал на Хару. У меня больше ничего нет. У тебя тоже.
Отец тяжело дышал. Если сам факт передачи дома его не разозлил, то это заявление дедушки было воспринято иначе. Обстановка в комнате стала весьма напряженной.
Хару же чувствовал себя немного не на своем месте.
Кроме того, мысли его имели весьма… меркантильное направление. Он вообще нередко думал об этом: что будет, если отец психанет и уйдет до того, как Хару начнет нормально зарабатывать? Напишет на работе заявление, чтобы зарплату снова переводили ему на карту и не будет поддерживать семью финансово… Маминой зарплаты и пособий бабушки с дедушкой хватит только на питание и самые необходимые покупки вроде бытовой химии и какой-то одежды. Налоги, конечно, за теперь уже свой дом Хару платит сам — у него остались деньги на счете. Но недавно Хансу начал ходить на дополнительные занятия: английский, тхэквондо, платный кружок робототехники (больше всего это похоже на уроки физики в игровой форме). Почти все оплачено до марта, когда начинается следующий учебный год, а что потом? Что, если к этому моменту Хару еще не начнет нормально зарабатывать? Хотя… он же теперь совершеннолетний, может брать кредиты на себя…