— Твой кавер для соцсетей.
Хару ахнул, вспомнив. Точно. По контракту он должен регулярно делать гитарные каверы. На обсуждении контракта он спросил Им Минсо — как он успеет, ведь это требует немало времени. Не просто выучить мелодию и текст, нужно же вообще решить, что он будет петь, найти аккорды, либо самому их определить на слух, плюс текст… Но Минсо тогда сказала, что он не будет ничего делать сам, его задача — только выучить все и спеть, а подготовкой будет заниматься стафф. Видимо, как раз сейчас они займутся первым кавером.
У панели уже сидел их звукорежиссёр, Ли Джунхён. С Роуном он почти всегда молчал, но с Пэгун был весьма разговорчив, даже шутил. Он же и включил для Хару готовый трек — как раз закончили работу над звуком.
Хару действительно нравилась эта песня. Она звучала как будто нетипично для поп-музыки, но при этом было в ней что-то цепляющее, прилипчивое.
— Что скажешь о песне в целом? — спросила Пэгун, когда Хару снял наушники.
— Мне нравится, — осторожно ответил Хару. — Она непривычно звучит, структура для поп-музыки немного нетипична, но в ней все равно есть что-то…
— Попсовое? — с улыбкой подсказала Пэгун.
Хару кивнул.
— Это экспериментальный трек, — сказала Пэгун. — Мы, в любом случае, выпустим похожий в следующем альбоме, но его основная цель — проверить реакцию слушателей, молодежи. Ты бы слушал такую песню?
Хару немного виновато улыбнулся:
— Я бы слушал, но… я не самый хороший представитель современной молодежи. Я практически не слушаю поп-музыку…
Пэгун улыбнулась:
— Ничего. Поп-музыка, если это качественная поп-музыка, не знает границ. Поэтому и является частью масс-культуры — она универсальна. Ты можешь быть суровым рокером, а потом внезапно понять, что зависим от песни про бабочек в животе и сам себя ненавидишь за эту зависимость.
Хару хихикнул, понимая, о чем говорит Пэгун. Есть у попсовых мелодий такая особенность: иногда они просто становятся частью твоей жизни, и ты не можешь от них отделаться, даже если тебе такое не нравится.
— Я хочу, чтобы ты послушал песню еще разок, только уже внимательнее, — внезапно сказала Пэгун. — Джунхён, детка, пусти Хару к монитору, научи перематывать в программе.
Хару подъехал к монитору, Джунхён показал, куда можно нажимать, чтобы перемещать бегунок воспроизведения, ничего при этом не испортив.
Хару все еще не понимал, чего это к нему пристали с подобным, но спорить не стал. Идеальный айдол же… Он включил воспроизведение и начал внимательно слушать. Вообще, ему все нравилось. Он ведь не профессионал, мало что понимал. Но в какой-то момент воспроизведения услышал странный звук — как будто кто-то цокает, так еще дети изображают цоканье лошадки.
— А что это за странный звук? — спросил он, снова включая нужный момент.
— Это моя подпись, — объяснила Пэгун, — У многих музыкальных продюсеров есть такие. Кто-то добавляет определенные звуки, кто-то называет имя.
Хару кивнул. Он слышал о подобном, просто раньше не обращал внимания. Честно говоря, он так и не нашел моментов, которые ему казались бы странными. Песня была идеальной. Как минимум — на его дилетантский… слух, о чем он и сказал Пэгун. Та же попросила Джунхёна включить второй вариант этой же песни.
— Поймешь, в чем разница? — спросила Пэгун.
Песню включили снова. Сначала казалось, что почти никаких изменений нет, но потом…
— Тональность последнего припева искусственно понизили и в бридж добавили вокальную подложку — ответил Хару.
— Ты занимался сольфеджио? — спросила Пэгун.
Хару на секунду растерялся. В вокальном кружке давали самые основы, в агентстве те же основы, только подробнее. Хару это давалось легко, потому что он это уже проходил в прошлой жизни, когда ходил в музыкальную школу. И что отвечать? Решив, что лучше сейчас сказать правду, а врать потом, он ответил:
— Да.
Он уже подозревал, почему Пэгун заинтересовалась этой темой.
На сольфеджио в вокальных кружках учат читать ноты с листа — то есть петь без прослушивания образца. Нередко это единственное, чему там учат. Но для учеников музыкальных школ сольфеджио — это… кошмар. Главная причина ненависти детей — это диктанты, когда учитель играет, а ты должен в тетради записать все ноты. В классе Антона все ненавидели сольфеджио. Антон, в принципе, не особо любил музыкалку, но музыкальные диктанты он однозначно писал лучше, чем диктанты по русскому языку. Не сказать, что определение нот давалось ему легко, но это точно не было мучением, как для некоторых других.