По словам Хесон, Хару не был против таких отношений, встреч было всего две. Она считала, что парень в нее влюбился. Говорила при этом весьма кокетливо, от чего Минсо хотелось брезгливо поморщиться. Вот уж действительно — пригрела змею у себя на груди.
Но к моменту, когда Хару приехал, Хесон уже покинула кабинет Минсо, оставив на столе лишь заявление об увольнении по собственному желанию «из-за проблем со здоровьем».
Глава 14
Злость
Осознание, что из-за глупой интрижки Хару действительно мог лишиться всего, было болезненным. Он вообще не задумывался о том, что у него могут быть сассены, что кто-то может проследить, заметить, сделать выводы. Повезло, что его преследовательницы не смогли выяснить, к кому он приехал: информация не вышла за пределы узкого круга самых ненормальных фанатов. Агентство сможет замять эту историю.
Но…
Он мог все потерять.
Хару злился. На себя самого — понимал же, что зря связался с Хесон. И на Хесон он злился — Минсо сообщила, что женщина искренне верит, будто Хару влюблен в нее, еще и намекнула, что он вряд ли первый молодой парень, с которым Хесон вступила в интимные отношения. Так что на Минсо Хару тоже злился — отчитала, еще и пригрозила штрафом.
Хару корил себя за прошлые решения. Вел себя глупо, беспечно, неаккуратно. Не додумался, что пункт про «запрет отношений между начальником и подчиненным внутри одного подразделения» касается и его. А еще… Вот вроде никто ему не угрожал, насильно в постель не тянул, это было его решение. Но появилось это мерзкое, раздражающее ощущение, что Хесон с самого начала вела свою игру. У этой женщины, судя по всему, действительно какие-то проблемы, раз ее отчаянно тянет на молоденьких. И она умудрилась все обставить так, что Хару ничего не понял сразу. Осознание, что его обвели вокруг пальца, заставляло злиться еще больше.
По-хорошему, ему бы пойти проветриться, успокоиться. Но времени нет. Так что он спустился на второй этаж и зашел в танцевальный зал.
Тихо играла музыка. Шэнь у зеркала что-то объяснял Тэюну, Юнбин вместе с Сухёном прогонял часть хореографии под громкий счет. Ноа лежал звездочкой на полу, но усталым не выглядел. А Чанмин сидел с телефоном на диване.
Хару понимал, что парни не виноваты в его проблемах, но нормально разговаривать у него не было моральных сил. Злость на себя и окружение была настолько сильной, что он воспринимал окружение немного отстраненно, словно сквозь какую-то пелену перед глазами. Он был слишком занят самобичеванием, поэтому тело как будто жило своей жизнью.
— Начинаем разминку, — достаточно громко сказал он, заходя в зал.
— Да мы вроде уже… — начал было Сухён, но осекся, увидев Хару.
Хару же подошел к музыкальному центру, подключил телефон, перешел в плейлист для тренировок. На парней даже не смотрел. Краем сознания отмечал, что ему даже хочется, чтобы сейчас кто-нибудь ему возразил. Какая-то часть его сознания практически просила: «Дайте мне повод! Дайте выплеснуть на кого-то эти эмоции!». Но, когда он обернулся, почти все собрались в круг — разминку начинали практически с легкой зарядки.
Не встал только Чанмин. Хару повернулся к нему. Внутри все разрывалось. Какая-то часть просила не беситься еще больше, другая — дать повод для возмущения.
— Пойдём, Чанмин, — окликнул его Тэюн. — Потом доиграешь.
Хару и Чанмин какое-то время смотрели друг другу в глаза. После недолгой паузы Чанмин отвел взгляд и, кряхтя, поднялся с дивана. Начали разминку, одновременно с этим разогревая голоса. Потом начали бегать. Хару все еще злился, но тело выполняло привычные действия словно на автомате.
Когда закончили с рутиной, начали репетировать. Тоже молча, лишь иногда Хару или Шэнь делали замечания. Шэнь отслеживал движения в зеркале, Хару — на слух. Если кто-то сбивается с ритма, начинал раньше или отставал — это сразу отражается в шагах и шелесте одежды. Плюс дыхание, исполнение.
— Мой косяк на втором припеве, — сказал Хару после второго прогона номера для MMA, — Ноа, все же лучше встать во время исполнения бриджа, я не думаю, что звукари смогут заглушить то, насколько громко ты вдыхаешь в начале. Справа от меня был какой-то косяк в последней части дэнс брейка. И, Чанмин, ты не попадаешь в бит.
— Простите, в дэнс брейке — это я, — быстро поклонился Сухён, — Оступился.
— Ничего страшного, — отреагировал Шэнь, — Это действительно была случайность.
Хару кивнул. Он не видел ошибку Сухёна, даже не понял, кто именно проскрипел кроссовкам по полу. Шэню лучше знать — случайность это или явный косяк.