Да и это не совсем про детскость мышления. Скорее, про возможность не скрывать эмоции.
От общежития до нормального супермаркета минут пятнадцать пешком. Он все еще не самый хороший, до ближайшего действительно бюджетного супермаркета нужно ехать на общественном транспорте, пешком идти минут сорок, наверное. Но даже семья Хару предпочитает делать покупки здесь, чтобы потом не брать такси и не тащить продукты по всем городским пробкам.
Сухён всю дорогу болтал. Он шел между Хару и Тэюном и без остановки рассказывал разные истории — как из своего трейни-прошлого, так уже и из жизни в этом общежитии. Хару и Тэюн лишь улыбались в ответ. Вообще, было четкое понимание, почему Сухён без умолку трещит: ему неловко. Каждый по-своему скрывает неуверенность в себе. Сухён, судя по всему, начинает много болтать.
Супермаркет располагался на первом этаже офисного здания. Парковка совсем небольшая, поэтому рядом всегда стоит длинная вереница машин, которые ждут своей очереди. Из-за этого тут постоянные пробки. Чуть в стороне есть многоуровневая парковка — это когда машины ставят на поднимающиеся платформы — но она платная, да еще и покупки в багажник нормально не засунешь. В общем, эта часть района считается самой неблагоприятной — вечно шумно, кто-то ругается, гремят тележки, периодически приходит полиция и штрафует всех подряд.
Проходя мимо «очереди» из машин, Хару уже ежился от преследующих его взглядов. Когда он один, еще есть шанс остаться незамеченным, но по двое-трое они привлекают много внимания, даже когда носят маски. В магазине ситуация не стала лучше — Хару даже видел, что кто-то их снимает на телефон.
— Так теперь всегда будет? — немного печально спросил Тэюн.
— Кажется, да, — вздохнул Хару.
Сухён тоже аккуратно посмотрел в сторону девчонки, которая как будто случайно ходила по магазину за ними. И телефон на тележку она прицепила тоже случайно, разумеется. Теоретически — это незаконно в Корее. Нельзя снимать людей без их разрешения, даже если это айдолы. На практике… в агентстве уже объяснили, что запрет на съемку может испортить их репутацию. Менеджер может подойти и потребовать выключить запись, айдолы — нет. Остается только терпеть.
— А как мы всё понесем домой? — задумчиво спросил Сухён, когда они погрузили в корзину мешок риса весом в двадцать пять кило.
— Повезем на этой же тележке, — ответил Хару.
— Ты думаешь, почему тебя с собой взяли? — с улыбкой дополнил Тэюн, — Ты потом вернешь тележку.
— Я? А, ну ладно…
Хару захихикал:
— Не переживай, вместе с кем-нибудь отвезешь. Просто мы знаем, что здесь не будут устраивать скандал из-за того, что мы одолжили тележку. Мы постоянно свои товары домой на них возим. А потом самый младший бегает ее возвращать. О, чай! Надо же…
Хару с восхищением остановился около полки с чаем. В Корее чаще и больше покупают чаи в стиле 3в1 — пакетик с порошком, который нужно развести водой. Либо — это даже более популярно — что-то вроде стика с густым сиропом, который так же разводят водой. И чаще всего это будут травяные чаи. Бабуля чай для чайной церемонии покупает в специализированных магазинах, в супермаркете листовой чай редко бывает. А тут Хару увидел зеленый чай в большой упаковке. Закинул в корзину, не думая. Плюс очень кстати встретился ценник распродажи для чая в стиках, причем особенного — доджиджа. Это чай из корня колокольчика. Он, конечно, на любителя. Как это часто бывает у корней какого-то растения, вкус сладковатый, с немного землистым привкусом. Но на распродаже был сезонный вариант с имбирем, медом и специями, делающими вкус более приятным. Хару, как и Тэюну, такое даже нравится — они распробовали его еще в прошлом году.
— Буэ, — выдохнул Сухён. — Тебе это нравится?
— Ты пробовал? — спросил Хару.
— Они все на вкус, как земля с сахаром.
Хару с Тэюном расхохотались.
— Его пьют для «дыхалки», — пояснил Тэюн. — Нам всегда на уроках вокала говорили, что доджиджа полезен для горла, нужно пить его каждый день.
— Нам тоже такое говорили, но я попробовал один раз и все, больше такое пить не соглашался, — все еще морщился Сухён.