— Черт…
Скво лежала без сознания.
— А еще мужик называется. Ты вообще в своем уме или как?
— А что мне надо было сделать, по-твоему?
— Не лезть на рожон. Ты же ее привел: не заметил, что с ней что-то не так?
— Где я мог?! Девка была в шоке!
Артур аккуратно взял ребенка на руки и переложил на кровать, заботливо укрыл одеялом. Дикой отвернулся: с такой показной добродетели акулу тошнило — ну, не верил он в доброе, светлое. Артур расправил под девчонкой простынь, которую та стянула при падении. С непривычки руки его дрожали, рот растянулся в нелепой ухмылке.
Он наклонился и протянул Дикому руку.
— Ладно, давай не развивать.
Акула отмахнулся.
— Это кто еще тут что развивает?!
— Дикой…
— Ты у нас весь такой святой, да?! Ангел, ебать тебя в рот! Я один тут кругом не прав! Спасибо!
— Святой. Что дальше? Рану покажи!
Артур вырвал руку с такой силой, что акула скривился от боли. Под тусклым светом лампы он не увидел крови, и даже следы зубов были едва заметны на белой коже. Хорошо, потому что все бинты они уже израсходовали.
— Тебе повезло, что ты альбинос.
— Скажи это моим синякам…
***
Утро наградило Дикого ужасной головной болью, вернее он не спал, и вчерашний день для него еще не закончился. Артур тоже не смыкал глаз всю ночь и ушел где-то за час до рассвета, зато скво спала как убитая. Они еще долго говорили о девчонке. Акула не поддался уговорам: он наотрез отказался иметь дело с полицией. Конечно, его, как и любого другого бандита, рвало при одном упоминании ментов. Было еще то, что знал один Артур — их общая тайна. Мерзкий секрет, длинным шлейфом тянувшийся за каждым из них.
Расстались приятели не в лучшем настроении.
Мужчина заварил себе кофе, но тот получился горьким: ни сахара, ни молока Дикой не купил. Он сел на подоконник и выглянул в окно, но так и не смог разглядеть, что там творилось снаружи. На Дикого в упор смотрело его отражение, и даже в грязном стекле акула хорошо различал свои синяки под глазами. Он редко спал, а сны видел еще реже. Когда Дикой не спал больше трех суток, его начинало тошнить, а при каждой попытке закрыть глаза и уснуть голова гудела как паровоз.
То ли так казалось из-за разводов на пыльном стекле, то ли вчерашняя драка давала о себе знать — Дикой постарел. Ему уже сорок два, а дальше могила. Дикой думал, что давно смирился и принял себя, каким бы испорченным ни был, но чем дольше он глядел на собственное отражение в стекле, тем больше терзали акулу сожаления. Он не мог простить себе слабость, малодушие, а в итоге срывался на других, особенно это касалось тех, кого не мучили никакие сомнения.
По этой причине он ненавидел Артура, а больше, конечно, своих братьев, с которыми давно не общался. Поэтому его так тянуло к Малому, потому что мужик по уши увяз в этом дерьме, и только среди подобных отчужденцев Дикой не чувствовал себя изгоем. Мужчина не хотел тянуть за собой никого — поэтому он так и не женился.
Акула тяжело вздохнул: теперь уже поздно было размышлять о подобном.
Кажется, он уснул. Дикой открыл глаза и невольно столкнулся взглядом с зеркальным двойником. Во сне мужчина ударил по чашке — сам Дикой или его отражение, — и кофе разлился по подоконнику.
Загремела на кухне посуда. Дикого подкинуло, но он успокоился, заметив в проходе девушку. Акула еще раз убедился, что та была не от мира сего. Стараясь себя не выдать, Дикой наблюдал, как скво открывает подряд все шкафчики. Девушка хватала все, что плохо лежало, подносила к носу и таким образом пыталась определить содержимое. Когда скво открыла нижний шкаф, под ноги ей посыпался мусор из порванного мешка. Дикой о нем напрочь забыл. В движениях девушки присутствовала какая-то рассудительность, которой вчера не было. Сама ее поза излучала небывалое спокойствие, о котором Дикой совсем забыл думать. Девушка наклонилась и с медлительностью, свойственной тихим людям, принялась собирать мусор.
Картина эта даже умилила Дикого, но мужчина не спешил выдавать свое присутствие. Гача намокла, так он этого не замечал — все внимание акулы было приковано к странной гостье из другого мира. Девушка волей случая наткнулась на холодильник, только тот со вчерашнего визита Артура совсем опустел.