Обведенный желтым мелком бюст Ленина смотрел с прищуром.
Малый остановился под фонарем. Склад продмага отбрасывал тень на весь первый этаж. Старые решетки на окнах сквозили холодом, нервно оглядывались в сторону детской площадки. Малый затолкал руку в один карман, потом в другой, третий. Ключи звенели в складках куртки. Малый попытался стянуть с себя верхнюю одежду, уже даже начал расстегивать молнию, но так и не смог — замок заело на середине.
— Парень, можно на пару слов?
Он обернулся. Двое стояли в паре метрах от Малого, и тот, что выше, приблизился вплотную. Мужик навряд ли был старше, вернее они с Малым казались ровесниками, но последний в росте сильно уступал. Он был мелким, круглым, как Винни-Пух из старого советского мультика, и никуда не влазил.
— Дикой. Знаешь такого? — бандана наклонился, и Малый увидел, как у мужика дергается левый глаз. — Вы же в одной банде…
— Бригаде.
— Не суть. Короче…
— Я сказал, бригада.
Лицо у Малого побагровело, как если бы его долго били по щекам, вена на шее вздулась. Малый выпрямился, выпятил грудь колесом. Ладони вспотели, их мужчина поспешил сжать в кулаки.
— Ладно! — бандана поднял вверх обе руки, рявкнул ему прямо в ухо. — Хорошо! Так что насчет Дикого?
— Я такого не знаю.
— Ты нам только адрес скажи, и мы сами все узнаем.
— А вы кем будете, а?
— Друзья мы.
Малый еще раз посмотрел на мужиков, теперь уже приглядываясь к каждой мелочи. Картинка перед глазами расплывалась в цветном мареве. Бандана казался молодым, лицо его было свежо, пускай и побито. Второй выглядел старше лет на пять, на толстом носу как на троне восседали очки в квадратной оправе. Что-то в позе очкарика показалось Малому странным, мужчина стоял вполоборота и зачем-то прикрывал правую сторону.
Долгое время Малый ничего не мог понять. Он потер пальцами челюсть, куда ему с силой врезал мажор.
— У этого чудака нет друзей. Ничего я вам не скажу.
К лицу очкарика прилила краска, нижняя губа вдруг надулась, стала похожа на переспевший томат. Очки сползли на нос, на глаза упал зловещий, почти сверхъестественный блик. Мужчина шагнул вперед, взмахнул левой рукой, и куртка сползла с его плеча. Малый выставил перед собой кулаки, но запнулся о собственные ноги и уперся спиной в дверь домофона.
«Мне конец!» — чуть не плача, подумал Малый.
Между ним и боевым очкариком встал бандана. Повязка цвета хаки сползла на лоб, узел развязался — концы его свисали с макушки рваными лохмотьями.
— А ну, стоять! — рявкнул бандана. — Мы, кажется, договорились!
Малый съехал по двери на землю, схватился за живот, сглотнул подступающий к горлу ком. Кашель резал легкие, точно грубый тесак бархатистое сало. Ребра сдавили внутренности. Кольнуло в левом боку. Еще немного, и можно будет начинать молиться.
Все!
Выноси готовенького!
Бандана наклонился к Малому. В руках он держал чекушку.
— Так где, говоришь, Дикой живет? Он давненько не выходил, может, случилось чего? Хотим навестить. Мы же друзья как-никак.
Малый воодушевился, мигом повеселел. Он легко сообщил адрес, который помнил только потому, что сам когда-то жил в том районе. Да-да, сам того не зная, лет десять назад он мог видеть Дикого во дворе, курящего как паровоз и топчущего берцами не затушенные сигареты. Возможно, уже в то время Малый испытывал к акуле страх, а вместе с тем уважение, которого не испытывал и к собственному отцу. Мир, черт бы его побрал, так тесен!
— Спасибо, ты нам очень помог. Держи, — бандана разжал кулак, и бутылка упала под ноги Малому, чудом не разбившись. — Может, ты еще знаешь, как его по имени-отчеству?
Малый схватил трясущимися руками чекушку, попытался сильно не сжимать. Что-то мешало засунуть водку в грудной карман. К своему удивлению он вытащил связку ключей, среди которых затерялся и ключ от двери подъезда.
— Так что? — теряя терпение, спросил бандана.
Все еще возясь с ключами, Малый ответил: