Он поклонился и стремительно ушел, Тина грустно посмотрела ему вслед и вздохнула:
— Вот так всегда…
— Не стоит печалиться на празднике, — покачала я головой и взяла ее за руку.
Обернулась к парням:
— Рейн, а ты можешь мне кое-что объяснить? Насчет политики?
Он удивленно посмотрел на меня:
— Ну спрашивай, если смогу, отвечу.
— У Каэрии есть какие-то дипломатические отношения с драконами?
— Насколько я знаю, нет. Поэтому я и удивился, увидев Таэршатт здесь. Ладно, давай поговорим о чем-нибудь менее… драконистом!
Я прыснула:
— Договорились, о драконах — ни слова. Слушай, а зачем сюда король с королевой приехали? Вот уж удовольствие, сидеть в кресле весь вечер!
— Да, мне тоже это интересно, — вмешался Кэл, — если бы они хоть танцевали, а так…
— А, это древняя традиция, никто даже не помнит, откуда она пошла. Кстати, как и то, что на Зимнем и Летнем балу должны присутствовать все студенты и преподаватели Академии. Как говорит мой отец, — Рейн принял важный вид и нахмурил брови, — обычай, имеющий силу закона. Причем самое интересное — можно появиться на пару минут, покрутиться и исчезнуть, и будет считаться, что долг выполнен. Кстати, Дойл так и сделал: прошелся пару раз перед куратором и ушел с бала.
— Ясно, — кивнула я, — то-то я его так и не увидела. И кстати, теперь понятно, что здесь делает Снулая Рыба!
Мы дружно рассмеялись. Снулой Рыбой давным-давно студенты прозвали преподавательницу по этикету: сухопарая дама с лицом истовой фанатички, которое словно состояло из одних углов, вечно затянутая в модное во времена столетней давности наглухо закрытое платье, и главное — с неподражаемо занудной манерой и голосом. Ее лекции были тренировкой силы воли, ведь для того, чтобы держать на них глаза открытыми и не зевать, воля требовалась недюжинная! Одно радовало — этот предмет нам просто начитывали, по нему не было ни проверок, ни экзаменов. Подразумевалось, что будущие маги сами понимают важность этикета в общении. Сейчас Снулая Рыба стояла у стенки с недовольно пожатыми губами, как всегда в глухом сером платье, а выражение ее лица было таким, как будто она своим длинным носом унюхала кое-что тухлое.
— Слушай, значит здесь и все старшие курсы? — спросил Кэл.
— Да, только поди тут разбери, кто есть кто, — пожал плечами Рейн, — приходить в форме считается дурным тоном. Впрочем, хватит разговоров! Лин, могу я пригласить тебя на танец?
Я танцевала с Рэйном, Тина с Кэлом, потом менялись. Через некоторое время решили сделать перерыв и мужчины ушли за вином для нас, а я спросила Тину:
— Слушай, Тин, я давно хотела тебя спросить: ты к мастеру Данеру обращалась? Относительно той проблемы?
— Да, и знаешь, он мне здорово помог, — кивнула та, — правда, сначала отругал хорошенько за то, что столько времени молчала. Кстати, Раяну я тоже обо всем рассказала, в том числе и о том случае в переулке.
— А вот это было совсем необязательно, — смутилась я.
— Ну, это позволь мне самой решать! Эх, жаль, что Раян так ненадолго приехал…
— Слушай… А могу я тебя кое о чем попросить?
— Конечно! Я буду рада, если смогу помочь!
— Я бы хотела поговорить с твоим женихом относительно этих драконов, но судя по всему не смогу. Не могла бы ты спросить его, что именно они хотели от ректора? Если это не секрет, разумеется? — мне было неловко ее просить о таком, но раз я не смогу сейчас поговорить с Раяном, то хоть про Таэршатт я узнать должна! — Это для Кэла, у него с ними явно какие-то личные счеты…
— Да? Ну раз для Кэла, — лукавая улыбка скользнула по губам подруги, — конечно, спрошу!
Затем она вздохнула и погрустнела на глазах:
— Знаешь, Лин, Раян мне сказал, что скорее всего вернется только к Летнему балу…
— Не печалься, он же еще не уехал! А вот и наши кавалеры!
Мы танцевали, болтали, Рэйн смешил нас веселыми историями из жизни высшего общества. Вскоре Тина поблагодарила нас и ушла. Наконец и я призналась:
— Все, я больше не могу!
Мы шли к общежитию, весело болтая. Светила яркая луна, снег искрился перламутром, легкий морозец щипал щеки. Остановились у женского общежития, и я улыбнулась парням:
— Спасибо вам обоим, вечер был восхитительным!
Они переглянулись, пожелав мне спокойной ночи, а я зашла к нари Аластее, у которой оставила Знак — не цеплять же было его на платье — и потащилась на пятый этаж. Войдя в комнату, включила свет и застыла: Сигни сидела, сгорбившись на кровати прямо в своем роскошном платье, вид у нее был потерянный.
— Сигни, что случилось? — я села на кровати рядом с подругой. Она подняла на меня грустные глаза: