Так, за ежедневной рутиной и подготовкой к войне с ксеносами проходили дни: наука, получив дозу новых сведений и открытий вновь набрала нужный темп, вслед за ней следовало производство, которое не только производило новое оборудование для продолжения исследований, но и активно применяло новые технологии на практике, внедряя их в повседневную жизнь. Население, вкусившее комфортной жизни и подверженное тотальной пропаганде радостно плодилось для заселения новых областей, почти не задумываясь о таких вещах как выборы правителя или права человека, те же кто задумывался об этих атавизмах старого мира, или быстро меняли своё мнение, или навсегда исчезали. Всё шло как надо, всё шло по плану.
POV Мик, лучший охотник племени, ученик шамана, перерожденец. Деревня Арройо, северная Калифорния.
Идя к Храму испытаний, в который меня направила старейшина, а по совместительству бабушка моего нынешнего тела, мне было сложно смотреть на своих соплеменников, что пытались хоть как-то спасти гибнущий от засухи урожай. Всего несколько поколений, и из хорошо образованных, поголовно умеющих читать и писать, мои родственники выродились в это – дикарей, искренне верующих, что нынешняя засуха - это гнев духов, а не поломка подземного насоса, что последние семьдесят лет качал воду из водоносного слоя поближе к поверхности, который обнаружили и починили основатели нашей деревни. И нет, Мик, тебе нельзя спускаться в подземелья под храмом испытаний, чтобы разобраться в чём проблема – ты тем самым прогневаешь злых духов. Тьфу, что за люди.
Хотя с другой стороны, деградацию предков до родоплеменного строя понять было легко: скудная земля, враждебное окружение и почти полное отсутствие навыков жизни на поверхности, вследствие чего первому поколению было не до нормального воспитания детей, которые, предоставленные самим себе в итоге стали тем, что я сейчас вижу перед собой. И, пожалуй, не будь у меня воспоминаний предыдущей жизни – был бы я точно таким как мой братец Нарг, парень сильный, но уж очень недалёкий.
Воспоминания… Жизнь сначала в союзе, а потом и в капиталистической России сделали меня тем, кто я есть, с поправкой на воспитание. Если сначала походы с дедом в лес как на охоту, так и за прочими полезностями воспринималось как развлечение, то уже в более зрелом возрасте стала понятна подоплека такого воспитания. Как только союз развалился, а меня, тогда ещё молодого неженатого офицера оставили посреди тайги, с десятком таких же, как и я молокососов, дедина наука пошла на пользу. Поставить силки, найти воду, не заблудиться в лесу, до сих пор вспоминаю наш поход за тысячу километров от нашей расформированной секретной части до Москвы. А дальше стало ещё интересней, оказывается, если тебя с детства приучали сворачивать головы кроликам, закалывать свиней и стрелять по оленям, то и с людьми что-то подобное ты можешь провернуть без всяких мук совести.
Вот и начала я делать то, что лучше всего получалось – охотится, сначала в составе банды, а потом, как за криминал взялось государство, и как член спецслужб. Вообще, когда нас накрыло ФСБ, я думал всё, каюк, засадят меня до конца жизни и не увижу я ничего кроме облезлого потолка камеры и решётки на окнах, но тут удача повернулась ко мне лицом: где-то в архиве откопали моё личное дело, где было указано о причине и способе моего увольнения из вооружённых сил. Сравнив две папки, в одной из которых было личное дело перспективного лейтенанта, потомственного военного с отличной характеристикой с места учёбы, а во второй киллера по кличке «Хищник», данную за навыки устранения и выслеживания, товарищ полковник решил не разбрасываться ценными кадрами и сделал мне предложение, от которого нельзя отказаться. В обмен на пятнадцать лет службы как агент спецслужб, мне дают прощение всех грехов и по окончанию срока выдают новые документы и солидную пенсию, я, не будь дураком, тут же согласился.