Девушка смеется, держась за меня — бонус, который я не учел, когда планировал это свидание.
Прицеп останавливается, красный трактор резко въезжает на стоянку, его водитель дает нам инструкции, как выбрать тыкву, где подождать, когда мы ее найдем, и сколько она будет стоить.
Чарли делает селфи с поднятым вверх пальцем, вытянув губы в поцелуе.
Иисус.
Даже это восхитительно.
Я бреду туда, где она стоит, уже нависая над тыквой среднего размера со смехотворно длинным стеблем.
— Я нашла свою.
— Прошло только две минуты. Уверена, что не хочешь еще немного побродить?
— Нет. Это мой парень.
Ее парень. Тыква с длинным толстым стеблем.
Типичная женщина.
— Не хочешь ту, что побольше?
— Нет. — Она один раз упрямо дергает головой. — Я настроена на эту. Размер — это еще не все. Бывает маленький, но крепкий. Посмотри на этот стебель! Я могу разрисовать его, или украсить блестками, или надеть на него бант… — Ее взгляд обшаривает землю. — Тебе нужно выбрать свою.
Я знаю, но не тороплюсь, потому что кому какое дело до тыквы.
За исключением того, что Чарли выжидающе смотрит на меня, и я буду чувствовать себя как разочаровывающий ее осел, так как это причина, по которой мы сюда приехали.
Это была моя идея.
Это и тот факт, что я хотел произвести на нее впечатление, но не смог бы этого делать, отведя ее в бар колледжа, или в кино, или на концерт группы, куда абсолютно все в кампусе ходят на свидания.
Делаю пару шагов влево и указываю на кривобокую тыкву на земле.
— Как насчет этой?
Чарли закатывает глаза.
— Подумай хорошенько.
Как, черт возьми, мне думать о выборе тыквы-переростка? Это была такая плохая идея.
— Хорошо. — Снова показываю пальцем. — Вот эта?
Моя спутница морщит нос.
— Слишком неровная. К тому же, вся в грязи.
О, боже мой.
— Выглядит хорошо.
Чарли осматривает её, затем снова качает головой.
— Нет.
— Чья это тыква? Не твоя. Так почему бы тебе не позволить мне разобраться с этим?
— Потому что ты просто указываешь на случайные тыквы. Разве ты не хочешь, чтобы это что-то значило?
— Что-то значило? Это тыква.
— Знаю, но когда мы вернемся к тебе домой, чтобы вырезать их, разве ты не хочешь…
— Стоп, стоп, стоп, — перебиваю я. — Вернемся ко мне домой, чтобы вырезать их? Притормози, Шарлотта.
Она наклоняет голову и скрещивает руки на груди. Намеренно.
Дерьмо. Я знаю этот взгляд. Видел его раньше у своей мамы. Чарли собирается упрямиться, и сомневаюсь, что в этом споре я выиграю. Нет, если она твердо решила вернуться ко мне домой, что, похоже, так и есть.
— Мы не можем вырезать их у меня дома, — настаиваю я, пиная камень носком коричневого кожаного ботинка.
Ее руки все еще крепко скрещены на груди, волосы развиваются от попутного ветерка.
— Почему нет?
— У меня нет ножей.
— О боже, заткнись, — смеется она. — У тебя есть ножи.
— Нет. Никаких ножей.
Она рассматривает меня несколько мгновений, оценивая хитрую ухмылку, приклеенную к моему лицу, оглядывая меня с головы до ног, начиная с кончиков моих ботинок. Мои джинсы. Темно-синее поло, которое я надевал только один раз, и оно выглядит совершенно новым. Ее взгляд скользит по моим широким плечам, толстой шее и веселью, играющему в моих глазах.
По крайней мере, я надеюсь, что Чарли все это интерпретирует, потому что она ничего не говорит, и я тоже, и становится чертовски холодно, а я все еще не выбрал чертову тыкву.
— Почему бы тебе просто не выбрать одну для меня? — предлагаю я.
— Почему бы нам не выбрать тыкву вместе? — бросает она в ответ. — Как насчет того, чтобы я положила свою обратно, и мы выберем одну миленькую и вырежем ее вместе.
Одну миленькую?
Иисус.
Вернуться ко мне домой и вырезать тыкву звучит слишком по-домашнему, а я не хочу, чтобы меня связывали.
Веселье, да.
Отношения, нет.
«Тогда что ты делаешь на этом свидании, умник?»
И…
Я сдаюсь.
— Отлично. Давай сделаем это.
Она не торопится с выбором, таскает меня по тыквенному участку, одна повозка с сеном приехала и уехала, забрала людей и высадила еще нескольких.