У большинства парней его возраста нулевой самоконтроль. И это нельзя не заметить.
— Ты не ожидала, что я буду заигрывать. Так вот что по-твоему я делал, а?
— Ну… да? — Черт, неужели я ошибаюсь.
— Ну. — Он делает паузу. — Может быть, так оно и было.
Я резко поворачиваю голову в его сторону, глаза так широко распахнуты, что воздух от обогревателя на приборной панели сушит их.
Моргаю.
Затем еще раз.
— Повтори-ка еще раз. — Мне нужны разъяснения.
— Как насчет того, чтобы мы сделали вот что, мисс Всезнайка: когда свернем в квартал братств, если увидим, что какие-то люди входят в дом братства, одетые в костюмы, ты должна поцеловать меня.
Ого. Эй, эй, эй, откуда это взялось?
Я усмехаюсь.
— Мы целовались на кухне, не нужно делать на это ставки.
— Нет, это веселее. Кроме того, я поцеловал тебя. Ты едва ответила на мой поцелуй, а теперь тебе придется это сделать.
Я поворачиваюсь к нему лицом, изгибая свое пристегнутое тело, как крендель, наклоняюсь, чтобы устроиться поудобнее, погружая зубы в эту тему.
— Хорошо, позволь мне прояснить: ты ставишь на то, что когда мы свернем в квартал братств, там будут люди в костюмах, и если они будут, я должна поцеловать тебя. — Закатываю глаза. — Это самая глупая вещь, которую я когда-либо слышала.
— Почему?
Я смеюсь.
— Этого просто никогда не случится.
— Хочешь заключить пари?
— Костюмы? Джексон, сейчас сентябрь — в сентябре никто не разгуливает в костюме, не говоря уже о нескольких людях.
— Хорошо, не принимай пари.
Он не сможет обманом заставить меня принять пари.
— Отлично. Не буду.
— Хорошо, не надо. — Он смеется, издевается надо мной.
— Не буду. — Разве что… — Я имею в виду, каковы шансы?
— Ничтожные, — кивает он, похоже, соглашаясь со мной.
Хм.
— Супер ничтожные. Шансы как в Вегасе в лучшем случае.
— Верно. Шансы против меня.
— Так почему же ты сам подставляешь себя под проигрыш?
Джексон протягивает руку и удивляет меня, сжимая мое бедро. Требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя, как только его рука снова оказывается на руле, мое бедро словно заклеймено
— Потому что я знаю, что выиграю.
Клянусь, он специально едет по дороге со скоростью улитки, затягивая момент, прежде чем свернуть за угол.
— Отлично. Я принимаю пари! И не мог бы ты просто уже повернуть, чтобы мы могли покончить с этим? Неизвестность убивает меня.
— Не терпится, да?
— Нет. — Я почти закатываю глаза, но сопротивляюсь — парень все равно едва видит меня в тусклом свете. Мое саркастическое невербальное общение сейчас для него недоступно, ведь Джексон почти не обращает на меня внимания.
— А я думаю, да.
— Уверяю тебя, я не спешу целоваться с тобой.
«Кажется, ты слишком сильно протестуешь…»
Джексон морщит лицо.
— Никто ничего не говорил о поцелуях.
Тьфу, я практически превратилась в лужу на своей стороне грузовика. Каждая южная интонация из его прекрасного рта заставляет меня таять.
Я сама себе противна.
Грузовик поворачивает направо, медленно, так как Джексон тормозит, пропуская пешеходов и встречные машины. Братский квартал освещен, как на Четвертое июля, фонари на крыльце горят, вся улица — приветливый маяк, несмотря на мусор на большинстве газонов.
Красные чашки, обертки и пивные банки усеивают траву перед величественными домами, притупляя роскошь. Они стоят миллионы долларов, в них живут случайные придурки, которые, вероятно, воспринимают жизнь там как должное.
Люди толпятся перед домом Лямбда.
Люди, одетые как пират, гигантская панда и распутная медсестра.
Розовый медведь выходит из парадной двери и начинает трахать ногу парня, одетого в костюм гигантского сперматозоида.
— Черт, ты видишь то же, что и я? — хватает наглости спросить у Джексона.
— Ты имеешь в виду парня, лежащего на земле, который одет как зомби? Да, я вижу это. — Чувак дергается, как будто у него припадок — а может быть, так оно и есть? Но, вероятно, нет, так как все просто стоят вокруг.
— Похоже на какую-то костюмированную вечеринку, — размышляет он, потирая щетину на подбородке.
— Джексон? — Когда я отрываю взгляд от дороги перед нами, невозможно не заметить ухмылку на его лице. — Ты меня подставил?
— Я? Не-е-ет…
— Джексон! О боже мой, ну ты и задница! Не лги!