Но Бранд снова и снова выводил своих людей на промысел. Он рыскал по округе, добрался до самой усыпальницы Стеншолла, надеясь там разжиться золотом и серебром. Шеф просил разрешить ему не участвовать в этих походах. Ему невмоготу было переносить картины опустошения и поругания, которые оставляли после себя Рагнарссоны и их пособники, одолеваемые желанием показать другим воеводам, как можно добыть из керлов и трэлей сведения о зарытых кладах и замурованных сокровищах, — из керлов и трэлей, которые не в состоянии были поделиться ни сведениями, ни самими сокровищами. Бранд хмурился и начинал сердиться.
— Мы сейчас в армии, — говорил он. — И воюем в ней все вместе. То, что мы решили здесь сообща, должен исполнять каждый, независимо от того, нравится это ему или нет. Если же кому-то это не по душе, он должен подговорить других созвать общий сход. Но мне-то, малый, не нравится, как ты рассуждаешь. Что-то ты в армии принимаешь, а от чего-то желаешь отмахнуться. А ведь ты нынче зовешься карлом. Карлы всегда должны радеть о благе товарища. Потому-то всем им дан голос на сходе.
— Я порадел об общем благе, когда сломался таран.
Бранд недоверчиво хмыкнул.
— Для своей же пользы… — пробормотал он.
И однако он согласился оставить Шефа, поскольку Торвин задыхался без помощника. В те редкие мгновения, когда ему удавалось оторвать взгляд от наковальни, Шеф видел стены Йорка. Не спускали с них глаз и выставленные часовые — осажденные в любую минуту могли решиться произвести вылазку. Шеф же довольно скоро начал свои опыты с образцами, заменявшими ему огромные луки и метательные пращи. И одну загадку он все же сумел решить — не благодаря, впрочем, опытам или тем более теоретическим выкладкам.
Присыпанная гравием дорожка зашелестела под бегущими ногами, которым вторили натужные вздохи. Все трое разом бросились к открытому настежь дверному проему. В нескольких футах от них Торвин расставил свои колья. Гроздья рябины, свисавшие с натянутой между кольев веревки, обозначали границу его святилища. В один из столбов сейчас вцепился человек, который тяжело ловил ртом воздух. Одет он был в ветхое рубище. Железный обруч, схвативший его шею, заранее оповещал о его положении. Глаза отчаянно блуждали по незнакомым лицам, но вдруг, остановившись на молоте, что висел на груди Торвина, радостно заблестели.
— Sanctuarium! — возопил он. — Молю вас, дайте мне Sanctuarium!
Говорил он по-английски, но слово употребил латинское.
— А что такое Sanctuarium? — спросил Торвин.
— Убежище. Он ищет твоего покровительства. У христиан иной раз беглец может дотронуться до дверей некоторых церквей, и, пока дело его не будет рассмотрено, он будет находиться под защитой епископа…
Торвин медленно покачал головой. Он уже успел заметить отряд преследователей. То были гебридцы, самые рьяные добытчики живого товара. Видя теперь, что улов от них никуда не денется, они даже убавили шаг.
— У нас нет такого обычая, — пробормотал Торвин.
Раб понял его по жестам, а когда обернулся и увидал своих мучителей, взвыл от ужаса и еще крепче вцепился в хрупкий столбик. Шефу вспомнилось, как сам он ступил вслед за Торвином в его капище, не зная, делает ли он этот шаг к смерти или к жизни. По крайней мере, он мог возлагать надежды на свои способности к кузнечному делу. Этот же человек, похоже, в ремеслах толк не знает и годен лишь на подсобные работы.
— Давай шевелись, — коротко бросил вожак гебридцев, сразу награждая съежившегося раба затрещиной по уху и начиная отдирать его пальцы от столбика.
— Сколько ты за него хочешь? — порывисто выступил Шеф. — Я его покупаю у тебя…
Гебридцы зашлись от хохота.
— Кого, вот этого? Зачем он тебе, одноглазый? Захотелось задницей полакомиться? Приходи в загон, я тебе подберу кое-кого получше.
— Я же сказал — я решил его купить. Взгляни — деньги у меня есть. — Шеф повернулся и показал на воткнутую в землю у входа в капище алебарду, свое «возмездие раба». С нее свисал тощий кошель, пополняемый Брандом за счет его доли в скудной военной добыче.
— Ничего не выйдет. Желаешь себе раба — подходи к загонам, продам тебе любого. Но этого я хочу отвести назад. Преподам на его шкуре урок остальным. У нас там много таких, которые сбежали от старого хозяина. Решили, видать, что они теперь будут бегать и от нового. Пора им узнать, стоит это делать или нет…