И тут меня пробрало. Последние дни были как в тумане: вначале я выбирался из леса, потом куда-то шёл, после пытался понять, что со мной случилось, и где я оказался… Кажется, в психиатрии это называется отложенный шок. А вот теперь, сев напротив уютно потрескивающих дров в камине и успокоившись, я с невероятной отчётливостью осознал всю последовательность событий.
ИХ больше нет в моей жизни и никогда не будет. Я никогда уже не услышу заливистый смех своих двойняшек, не почувствую на себе ласковый взгляд жены. Не увижу, как дочери пойдут в первый класс, как закончат школу, институт… Так и не узнаю за кого они выйдут замуж, и как будут выглядеть мои внуки, не смогу их понянчить…
Для них я мёртв, застрелился от отчаяния на собственной кухне. И самые близкие мне на свете люди даже не знают, что у меня всё хорошо, что я живу и помню о них. Я вырос в детдоме и будучи сиротой не беспокоился ни о каких родственниках, но дать весточку жене и детям, чтобы они по-крайней мере не переживали за меня… Видит дьявол, за это я бы многое отдал! Эх, где там Миктл, заключить бы ещё одну сделку?!
Я пребывал в расстроенных чувствах до самого вечера. Даже не обратил внимания, как пришёл староста с помощниками выводить купленное им стадо. На автомате протянув ладонь, я получил в неё мешочек с деньгами, которые даже не стал пересчитывать. Кажется, он не особо был удивлён таким моим поведением, легенда о новоявленном дурачке успешно действовала.
Чуть позже я перерыл все полки, но так и не нашёл ничего крепче того чая. Если бы в доме обнаружился алкоголь, я бы обязательно нажрался. Жаль, кожевник оказался непьющим.
Подкинув дровишек в камин, я прилёг на топчан, поплотнее укутался в овечье одеяло и стал смотреть на огонь. Танцующие языки пламени успокаивали, в их изгибах мне мерещились знакомые до боли фигуры. Но наблюдение за ними приносило облегчение. Тепло очага проникало в душу, залечивая былые раны. Я сам не заметил, как провалился в густую душную тьму без сновидений.
Утро встретило меня противным петушиным криком. Звонкое заливистое "Ку-ка-ре-куууу!!!" разносилось по всей деревне. Пообещав себе на обед куриный суп из наглой морды, ни свет ни заря, я был вынужден встать и поплестись к колодцу. Вернее, вначале к невысокой будке, распологавшейся в другой части двора - все удобства здесь были снаружи. Справив естественные потребности, в полутьме, чуть не провалившись в отверстие в полу, я довольный тому, что удалось избежать встречи с нечистотами, отправился умываться ледяной водой. К петушиным крикам в предрассветной мгле примешались мои собственные, сдобренные крепким матерком.
Испытав за прошедшую минуту целую гамму чувств, я окончательно взбодрился, но всё же решил выпить чаю перед выходом. Есть не хотелось, тем более, что сухари, которые были найдены мной на одной из полок отнюдь не выглядели аппетитно.
Огонь в горне ещё только разгорался, а Улснар уже выкладывал на рабочий стол заготовки и инструменты. Поприветствовав меня на своём языке, он принял из моих рук амулет и тут же повесил себе на шею.
Как спалось? - ехидно поинтересовался кузнец, оглядывая мою помятую наружность.
Хорошо, но мало, - буркнул я.
Улснар довольно рассмеялся себе в бороду и добавил,
Ничего, привыкнешь.
Он был на голову ниже меня, но невероятно крепок и широк в плечах, а рыжая борода доставала аж до пояса. Не перевяжи он её аккуратными косичками, обязательно мешала бы работать. Вначале кузнец поставил меня раздувать мехи из бычьей кожи. Это было не трудно, но утомительно. В кузнице царил полумрак, чтобы, как объяснил Улснар, ему лучше был виден цвет металла - по нему кузнец определял степень нагрева.
Приток свежего воздуха едва разгонял царившую здесь духоту. Но жар от печи был скорее приятен.
Затем он объяснил мне, что железо обладает упругостью, но оно слишком мягкое и быстро стачивается. А сталь, хотя и прочная, но абсолютно не гибкая и ломается от сильных ударов в бою. Поэтому мечи делают многослойными, чередуя два этих материала. Самый простой вариант, когда на железный стержень навариваются стальные пластины, образующие лезвия. Но в хорошем мече слоёв могло быть гораздо больше. Моей задачей как подмастерья помимо того, чтобы держать щипцами раскалённый металл, пока Улснар обрабатывает его молотом, было создание заготовок для будущих изделий. Он показал мне как ковать длинные полосы из железных слитков и как прокаливать их на древесных углях, получая сталь. Ковкой слоёв и дальнейшей обработкой изделия занимался уже сам кузнец, без моей помощи. Улснар пытался мне что-то втолковать про нормализацию, отпуск, закалку и шлифовку, но у меня и так мозг был на сегодня перегружен всеми этими странными терминами и технологиями. Я только понял, что установка крестовины, рукояти и навершия производится в самую последнюю очередь. Голова пухла от изобилия информации, и всё же что-то притягательное и уютное крылось в этой близости к раскалённому металлу, к пышущему жаром горну и духоте маленькой кузни.