Длинноногий счел необычным сам факт, что антилопа оставалась у них на виду в течение трех часов. Собственными глазами убедиться в этом он никак, разумеется, не мог.
— Если бы мне хоть разок взглянуть, я бы сразу определил, — промолвил он. — Может, это совсем даже и не антилопа — помните тех горных коз, которые обернулись команчами?
Припомнив тот случай, Гас и Колл стали более внимательно приглядываться к животному, пасущемуся вдали. Гас считал, что оно может быть и индейцем из племени команчей, а Колл полагал, что это просто вилорогая антилопа.
— Тогда незаметно подкрадись поближе, — предложил Длинноногий. — А мы пригнемся и будем ждать. Окорок антилопы очень вкусный.
— Пусть Гас подкрадывается, — решил Колл. — У него зрение позорче моего. А я буду ждать вместе с тобой.
Гас далеко не с радостью воспринял поручение. Если под шкурой лани скрывается команч, то он окажется в беде. Но в то же время есть ему хочется — сил нет, да и другим тоже.
— Не стреляй, пока не подкрадешься как можно ближе, — наставлял его Длинноногий. — Если не уверен, что попадешь в сердце, тогда стреляй в лопатку. Рана не позволит антилопе бежать, и мы поймаем ее голыми руками.
Гас подкрадывался к животному долгих три часа. Последние триста ярдов он полз на животе. Время от времени антилопа вскидывала голову и осматривалась, но по большей части щипала траву. Гас подползал все ближе и ближе — он вспомнил, как не попал в ту, первую антилопу, хотя и стрелял с довольно небольшого расстояния. Он хотел подобраться как можно ближе — тогда уже наверняка не промажет и с гордостью вернется к ребятам с мясом, да и сам вдосталь полакомится вкуснятиной.
Он подкрался к антилопе ярдов на двести и решил подползти еще ближе, чтобы стрелять с расстояния ста пятидесяти ярдов. Голову он прижал к земле, стараясь не показать зверю свое лицо. Длинноногий как-то рассказывал, что дикие звери прерий особенно пугаются, увидев белые лица, индейцы могут подкрадываться к ним совсем близко. Лицом Гас уткнулся в землю, да еще по самые брови нахлобучил шляпу. Когда он пополз на расстояние убойного выстрела, решил быстро взглянуть, поднял голову, но, к своему замешательству, животного не увидел. Тогда он привстал, осмотрелся — антилопа исчезла. Гас подбежал к тому месту, где она стояла, подумав, что та, может, залегла, а затем заметил, как она мчится на север вдалеке, гораздо дальше, чем они видели ее пасущейся на траве. Преследовать ее — дело бесполезное.
Он поплелся назад, и тут его охватила паника: он забыл, в какую сторону нужно идти. Может так получиться, что ему не удастся найти Длинноногого и Колла. Затем он вспомнил, что в том месте из земли торчит большой камень, он проползал мимо него. Гас сделал полукруг, нашел камень и вскоре пошел верной дорогой.
Вернувшись к своим компаньонам, Гас по-прежнему был раздражен и недоволен.
— Я впустую потратил время, — заявил он. — Антилопа сорвалась с места и убежала. Давайте поторопимся и двинемся в Новую Мексику.
— Вот как? Да мы уже в Новой Мексике, — заверил его Длинноногий. — Но пока еще не в нужной нам части этого края. Глаза мои поправляются. Скоро меня не нужно будет вести.
Глаза у Длинноногого и в самом деле поправились, хотя глазные яблоки стали какими-то белесыми. На третьи сутки после грозы, в полдень, он решился снять наглазники. Вскоре он нашел растущий дикий лук и накопал несколько луковиц, достаточно, чтобы погрызть всем троим. Этой еды, конечно, было маловато, но хоть что-то.
Проснувшись на следующее утро, Гас увидел горы. Сперва он подумал, что это далеко на севере вырисовываются грозовые облака. Когда же солнце поднялось достаточно высоко, он убедился, что это не облака, а горы. Колл тоже заметил их, но Длинноногий посмотреть не решился — ему все еще приходилось беречь глаза и не смотреть на слишком яркие предметы.
— Если это горы, ребята, мы спасены. — объявил он. — Между местом, где мы стоим, и горами должны жить люди.
И тем не менее им пришлось шагать весь день голодными, а расстояние до гор, казалось, не сокращалось.
— Что, если мы не выживем? — шепнул Гас Коллу. — Я так хочу жрать, что готов откусить собственный язык или что угодно, до чего можно дотянуться. До этих гор отсюда может быть и пятьдесят миль, откуда нам знать. Пятьдесят миль я не пройду, если не поем чего-нибудь.
— Пройдешь, если нужно, — возразил Колл, — Длинноногий говорит, что мы еще до гор наткнемся на селение. Может, до него всего миль двадцать, ну, тридцать от силы.
— Я мог бы съесть собственный ремень, — опять заныл Гас.