9
Майор Ларош был убежденным сторонником пользы водных процедур в холодной воде. Сам он регулярно купался по утрам в Рио-Гранде. Когда он сидел, глубоко дыша, на покрытом инеем берегу реки, его загораживали от любопытных взглядов кольцом из простыней трое специально выделенных кавалеристов. Накупавшись и надышавшись, он каждый раз требовал, чтобы в реку сводили и лошадей, где их мыли и чистили, пока шкура у них не становилась блестящей. Нередко, когда чистили и мыли лошадей, майор вскакивал в седло и проделывал упражнения со своей великолепной саблей, на всем скаку разрубая плоды кактусов.
Техасцам разрешили закутаться в одеяла и разжечь большой жаркий костер, но одежды у них пока не было. Колл, хоть и ненавидел майора Лароша, не мог не отдать должное его умению обращаться с саблей. Иногда майор заставлял солдат подбрасывать вверх тыквы, а сам рубил их в воздухе на скаку. Кроме того, майор мастерски владел искусством верховой езды — если какая-нибудь тыква была подброшена слишком высоко в любую сторону, он умел вовремя повернуть коня туда, откуда удобнее было ее рубить. Седло его всегда блестело, как новенькое, казалось, по утрам его ничто не занимало больше, чем надраивание седла. Днем он всегда скакал впереди своего эскадрона и редко когда оборачивался назад.
Как-то раз, когда они уже подъезжали к селению Лас-Крусес, перед лошадью майора выскочил заяц и помчался во весь дух. Майор погнался за ним. Он догнал его через пятьдесят ярдов и одним взмахом сабли отсек ему голову. После этого передал саблю своему ординарцу, чтобы тот обтер ее, и как ни в чем не бывало, поехал дальше во главе колонны.
— Не нравятся мне их маленькие вычурные седла, — заметил как-то Гас.
— Почему? — удивился Колл. — Этот французик сидит в нем как влитой.
— Он сразу же перестанет вливаться в него, когда его достанет Бизоний Горб, — буркнул Гас.
Он видел, что они уже приближаются к Эль-Пасо — перед ними расстилались дикие прерии, где Бизоний Горб убил Джоша Корна и Зика Мууди. После той стычки Гас частенько вспоминал огромного вождя команчей.
Колл не отвечал — он даже не прислушивался к словам приятеля. Он считал себя неплохим наездником, но теперь понял, что не может управлять лошадью так же искусно, как маленький француз-майор, не говоря уже о том горбатом команче, который скакал по пустыне без всякого седла и удерживал поперек лошадиной спины человеческое тело. Француз же на всем скаку смахнул саблей у зайца голову так же ловко и чисто, будто он сидел за столом и нарезал лук. Команч оскальпировал Эзикиела Мууди тоже на полном скаку.
Ни один из рейнджеров, с кем сталкивался Колл, не мог сравняться в искусстве верховой езды ни с тем команчем, ни с французом. Гас Маккрей ездил на коне лучше майора, но в бою он и в подметки не годился ни ему, ни Бизоньему Горбу. Колл решил для себя, что, если останется жив, будет как можно прилежнее учиться искусству верховой езды.
— Майор ездит верхом лучше, чем команчи, — сказал, наконец, Колл.
Майор скакал на породистой гнедой лошади, узкогрудой и горячей.
— Бизоний Горб достал бы его своим копьем, — повторил Гас. — Он чуть было не всадил его в меня, помнишь?
— Я не говорил, что он не может достать, — согласился Колл.
На следующий день он внимательно смотрел, как майор совершал на лошади утреннюю пробежку. Гаса раздражало, что Колл с увлечением наблюдал, как надо выполнять упражнения на лошади.
— Не нравится мне, как этот расфуфыренный французишка подкручивает свои чертовы усики, — заметил Гас. — Если бы у меня росли усы, я бы на них махнул рукой — пусть растут сами по себе.
— Ну и пусть растут, как тебе хочется, — проворчал Колл. — Мне до этого дела нет.
В селении Месилла, что южнее Лас-Крусеса, уцелевшим рейнджерам — а их осталось всего десяток, не считая Матильды, — наконец-то выдали одежду: доходящие до колен рубашки и мешковатые штаны из грубого материала.
После этого пожилой кузнец заковал под наблюдением майора Лароша десятерых техасцев в ножные кандалы. Они были потяжелее тех, которые надели на них в Антон-Чико, а цепи оказались коротковаты и не давали возможности сделать полный шаг.
— Майор, да в этих проклятых браслетах на ногах я быстрее доползу до Эль-Пасо, нежели дойду пешком, — заявил Длинноногий.
— А вам, месье, и не придется идти, — успокоил его майор. — Мы приготовили для вас роскошную повозку, в которой вы покатите. Хотелось бы, чтобы вы немного отдохнули перед небольшой церемониальной встречей.
Роскошной повозкой оказалась телега, в которую впрягли старого черного вола. Десять мужчин уселись в телегу, а Матильда не влезла. Гас предложил ей свое место, но она лишь помотала головой и сказала: