Как и в широком коридоре-сапожке общежития, куда она осторожно вышла. Её блок был в самом дальнем углу, возле большой двери в кладовку. Слева были еще три двери, дальше – окно. Напротив – две двери блоков и большие и тяжелые двери общей душевой и кладовки. Скрипел старый паркет. Пахло пылью, сигаретами и жареной картошкой. На мгновение девушке захотелось приставить ухо к каждой двери и поподслушивать, но она отогнала эту мысль: «А что ты будешь делать с услышанным? Точно захочешь войти, если вдруг позовут? Поможешь воплям о боли? А застонет кто? Мики, ты обожала в детстве квесты… Иди по активным точкам. Да, точно, по точкам».
Активная точка у неё была, и девушка, толкнув створки очередных, тяжелых и стеклянных, дверей, вышла в узкий длинный коридор, как бы голенище сапожка. Спокойно прошла мимо вереницы блоков, машинально подняв ладонь к правому глазу, чтобы не увидеть проход на лестницу, где было абсолютно темно… Выйдя в большой холл, где пустовала конторка вахтера и поблескивали серебром двери лифтов в нишах, Микки вдруг развеселилась и, как маленькая девочка, резко пробежала пару метров, подпрыгнула, затем резко свернула к лифтам – о, у неё и в мыслях не было вызвать их, и откройся какой-то – она снова бы убежала в блок – и стала читать объявления на доске. «Сдам, сниму, цифры, куплю, отдам, а это что?»
«Не бывает тяжелой работы, есть инфаркты в тридцать!» - гласила народная мудрость на половинке А4.
- Будто бы не знаю, - Мики поиграла бровями, потерла грудь через толстовку и повернулась к серой, с нехитрой вывеской, двери магазинчика и дернула за ручку. Ещё. Было закрыто, и гул ламп за прямоугольными плафонами будто стал громче, едва Мики это поняла.
«Почему в пустом здании должен работать магазин? А почему нет? Так, второй магазин – внизу, где холл у дверей-вертушек. Нет, нееет, там шаги! Нет, не стану я пленницей в своём блоке, ага, сейчас. Я бегала тут, до самого 19 этажа! И заползала на балюстраду, к ужасу бедного дяди-вахтёра!!!»
Спускаясь по широкой каменной лестнице на первый этаж, Микаэлла не вглядывалась в холлы и коридоры, всё в том же стиле «ампир пафосный, но пыльный, мрамор и бронзу бы почистить». Она поставила себе две простые цели: найти еды и избегать шарканья. По ним и двигалась.
«В принципе, ты и по жизни строишь себе рельсы и расписания», - думала Микаэлла, спустившись к красивому, отделанному красным гранитом, холлу, где довольно неуместно смотрелась «стекляшка» продуктового магазина.
Внутри было тесно, но ярко от упаковок чипсов, шоколада, соков на полках, больших коробок «Киндеров» и бутылок газировки. Мечта подростка! Микаэлле вдруг вспомнился греческий отель: «Почему? А, ну да, олл-инклюзив, хоть и три звезды, но отъедалась я там за всё голодное студенчество. Бери, ешь, никто не отнимет и не засмеёт!»
Улыбаясь воспоминаниям, Мики не заметила, как потянулась к печеньям, «Вагон-виллсам» и газировкам, чуть ли не сгребая их с полки. Но едва подумала – как её рука опустилась. Ей не хотелось. В углу скромно белел стеллаж с относительно «полезным»: хлебом, чаем в пакетиках, сыром, «краковской» колбасой и кефиром. Их Микаэлла и взяла, но затем, фыркнув двумя пальцами добавила к прижатой к груди охапке яйцо «Киндера».
За кассой никого не было. Опустив продукты на прилавок, Мики, как обычно, протянула «в пространство»:
- Добрый день! Кто-нибудь может подойти?
Сначала было тихо. Мики снова вслушалась и слегка дернула плечом, когда за дверкой подсобки, украшенной плакатом парня-модели в красном, раздались шаги. Обычные, но девушка была готова метнуть в вошедшего пакет кефира и убегать…
Подсобка открылась – и голубоглазая девушка, чуть сонная и с двумя толстыми косами, в синем фартуке, лениво подошла к кассе, равнодушно глядя на Мики, равнодушно же отбивая пальцами цифры на кассе.
«Старомодно. А где штрих-коды? Толкни её!»
Щелканье клавиш кассы продолжалось, в голову Мики туго ударили обрывки мыслей, она чуть отшатнулась от прилавка: «Толкни её! Это кукла? Человек?! Сущность? Тряси, спроси, где выход, заставь вывести отсюда! БЕЙ!!!»
«Нет, нельзя!» - мысленно закричала Мики самой себе, сделав еще шаг прочь от прилавка, но в спину уже уперлись чипсы. Блондинка же чуть вопросительно склонила голову и сказала бесцветным тоном:
- 450 рублей. Пакет берёте?
- Да, дайте, пожалуйста, - Микаэлла постаралась мило улыбнуться и сунула руку в карман.
«А денег-то нет. Только блёстки».
Взгляды продавщицы стал еще вопросительнее, и неприятное воспоминание словно выплеснулось Мики под грудь…
Ей 12, ей перестали давать деньги, но требуют «уметь вести хозяйство». Получив ровно 50 рублей и наставление «Учись экономить!» от промотавших десятки тысяч, Микаэлла идёт в магазин за сыром. Ей не хватает 3 рублей, и кассир, демонстративно отменив покупку, забирает несчастный желтый брусок у неё из рук:
- А чего я, из своих должна докладывать, черно… Глазая?! До свидания!
Да, у Микаэллы – изящные черные глаза, подёрнувшиеся слезами. Девчоночка вылетела из магазина, навстречу очередной нотации.
«Но сейчас я не буду плакать. Блефануть?» - и, зачерпнув звездочек, Мики высыпала их на прозрачное блюдце перед продавщицей. Глиттерные блестки весело засияли, а Микаэлла глупо улыбнулась.
- Три, четыре, пять… Заберите остальное, - махнула пальцем над звездочками блондинка, стянула пять – и бросила в звякнувший ящичек кассы.
А Мики воображаемые блёстки будто посыпались в лицо. И как это было приятно! Будто старый камешек вдруг отвалился от пятки. Забирая звездочки, Микаэлла подумала: «Звездочки. Да, я заработала достаточно. Это просто звёздочки». Как приятно было подумать этот бред!
- Спасибо! – и Мики с пакетом выскочила обратно в холл. Здесь так же поблескивали высокие красно-коричневые гранитные колонны, отливал светом ламп пол. Машинально пройдя метров десять, девушка резко обернулась к магазинчику. Ей захотелось спрятаться за колонну и немного подождать…
«А если много? И потом, у неё есть подсобка. Она сюда может и не выйти. Так, вот попадания в полицию тебе не хватало! Дуй домой!»
«Домой» она и «дунула». На душе стало до странного хорошо от того, что она… Просто расплатилась в магазине блестками! И презрительное лицо кассирши с рыжим «вавилоном» на голове вдруг растворилось в потоке Давно пройденного.