Лиловое мерцание, словно взмахом невидимой кисти, легло на конторку и саму Микаэллу. Лиловое, как сказочная сирень, как самая еле видимая и загадочная полоса радуги… Сердце бешено заколотилось, Мики приложила руку к груди, впитывая всем существом полоску мадженты, висящую в воздухе там, где встретились свет фонаря и фигурки. В этом слиянии были иррациональность, чудо, экстаз…
Выдохнув, Мики одновременно погасила кошку и фонарь. Её душу словно напитали духом, как сухую землю - водой, но радостное чувство снова переживалось слишком сильно, как и с золотом. Кроме того, Микаэлла вспомнила флакон в руках у Мартина: “Он сказал, что вода гаснет. А я не знаю, почему горят мои… Артефакты, и как их “подзарядить”. Но моя цветовая теория - верна. Узнать бы, как на ЭТОГО реагируют смешанные цвета”.
Ползучий страх напомнил о себе, но Микаэлла всё равно довольно улыбнулась себе и своему открытию.
А впереди была вылазка за едой, ведь несмотря на весь сюрреализм и символизм вокруг, тело нещадно требовало еды. Подумав, Мики не стала брать с собой “для полевых испытаний” оба источника, положив в карман только кошку: “Слишком часто я зажигала фонарь. Ещё и возле лифта он валялся. Да и дойти мне только до магазина”.
Закрыв за собой дверь блока, Микаэлла порадовалась, что небесная лазурь видна и в большое окно. И, возможно, именно эта радостная краска вдохновила её на то, чтобы приложить ухо к дверям трёх соседних блоков: пустого, с книгами и с парчовыми занавесками. В первом было абсолютно тихо. А во втором… Мики отпрянула, потому что ей почудилось какое-то шевеление… “Как диванная подушка сползла”, - подумала девушка, уже в прыжке и вытирая лоб. Рука задрожала: “Хорошо, мы не соседи”. К третьей двери Микаэлла подошла с усилием, но за ней также было совсем тихо.
Выдохнув и вопросительно посмотрев на небо, Мики медленно пошагала по коридору. Сканируя все звуки, она думала мысль, на которую еë навел звук из блока с книгами: “А если, двери Университета и закрыты именно для того, чтобы кого-то не выпустить наружу? ЕГО, например. Феб и Мартин говорят о блокировке, как так и надо. А прямо я не спросила. Как на подводной лодке…”
Спускаясь по Серой лестнице к магазину, Мики почувствовала, что её начинает раздражать рутина. “Да, несмотря на… Монстра, достали эти проходы по коридорам, еда и сон, выкраивание новых пройденных ста метров. Надо… Внести немного рандома. С магазина и начну…”
Благо, он снова был открыт. Прилавок опять был пуст. Микаэлла спокойно набрала - в пакет с прошлого раза - хлеба, колбасы, по бутылке молока и кефира, по упаковке сыра и масла, чая, добавив “баловства” в виде пачки маршмеллоу, “Нутеллы” и бутылки “пепси”. А вот чего ей захотелось, а его совсем не было, так это фруктов и овощей. “Сейчас бы самого завалящего сезонного яблочка”, - подумала Мики. - “Зато, будет, о чем поговорить с… Ноа”.
- Добрый день, кто-нибудь может подойти?! – максимально беззаботно произнесла Мики у прилавка, решив изображать “глупую туристку”. И не показывать продавщице, что что-то знает.
Дверь подсобки скрипнула, и Микаэлла вспомнила, что на ней, в первый её визит, висел плакат с парнем в красном. “Был он похож на Мартина? Не важно, уже сплыл, блин”.
Ноа вышла из подсобки и медленно подошла к кассе. Она была такой же сонной, чуть сутулой, в синей форме, и с равнодушным взглядом, как и в первую встречу. Микаэлле было хорошо знакомо это выражение замученного беспросветной жизнью человека, эта сутулость. “А ведь у неё большие глаза, нежные щеки и руки, красивый цвет кос, сильное тело. Но как свечку внутри погасили ”, - печально подумала Мики. - “Что случилось с тобой?” Но вслух она сказала текст по плану:
- Добрый день! Скажите пожалуйста, а фруктов и овощей к вам не завозят?
Она посмотрела на Мики, как сквозь туман, и ответила ровным тоном:
- Урожай плохой в этом году. Зацвело, а потом мороз побил. Хотите - ждите. Всё пробивать?