- Не вздумай! Вы потрясающи, но этого мало.
Кивнув, Мики вытерла с лица рукавом пот – от бега, от подобия боя. И тут вперёд вышла бегунья, которая, тоже тяжело дыша, чмокнула в щеку сначала парящего в воздухе Феба, а затем – саму Мики, успевшую только удивиться. От неё пахло розами. А голос был звонкий, довольно высокий:
- Спасибо! Я бы уже не убежала, милые. Ты же Микаэлла?
И снова кивнув, чувствуя уже тяжесть вместо энергии, Мики погасила фигурку. Феб тоже притушил свет глаз:
- Не стоим на проходе. Идём к вахтерке, оттуда и бежать легче, если он решит не копить силы, а кинуться сразу.
- Погодите, я должна подышать, - подняла руку Мики. – Может, все познакомимся?
- Я Мэй, - мило, несмотря на еще расширенные глаза и частое дыхание, ответила бегунья. А Микаэлла наконец-то смогла рассмотреть, во что та одета: «Мамма миа, ты вчера выступала в Лас-Вегасе?» Но вслух Мики произнесла:
- Идёмте. О, заодно подберу мой пакет. Лежит же, вон, бедняга.
Едва они дошли до поста вахтёра, как Микаэлла упала на обшарпанный стул. А Мэй, изящным, но бесцеремонным движением, присела на краешек стола. Мики всё изучала украдкой героиню загадочных обмолвок Феба. Замученный вид совсем не портил внешность Мэй: откровенно модельно-сценическую, на грани китча. Мики она живо напомнила Милен Фармер периода знаменитого «Live in Bercy, 1996»: каштановые волосы были убраны в высокую, «фонтаном», прическу, сейчас довольно растрепанную, стройное золотисто-смуглое, явно гибкое, тело танцовщицы не сильно скрывали розовые джинсовые топ на шнуровке, шорты и розовые же сапожки по колено. А вот довольно широкие бёдра, грудь третьего размера и россыпь стразов на одежде отсылали уже не к изящной Франции, а к каким-нибудь «Шоугелз». Глаза были густо подведены темно-коричневым, накрашены светло-золотым; на веках и бровях тоже мерцали стразы. Но выражение лица было довольно милым, без стервозности… «И мы действительно слегка похожи… Только тушка у меня попроще гораздо»
… Стихийно, сам с собой, у них получился “пикник на обочине”: Микаэлла разложила на столе легко поедаемые хлеб, “Нутеллу” и газировку. Мэй торопливо окунала ломтик батона в шоколадную пасту, но явно старалась есть красиво. Голод заставил и Мики на какое-то время заняться едой, и даже Феб, усевшийся на шкафчик, достал лапкой из пакета и стал грызть маршмеллоу.
- Микаэлла, прошу прощения, ты не против, если мы будем пить из одной бутылки? - нежно спросила Мэй. Мики добродушно покачала головой, но подумала про себя: “Какая-то Барби: имидж для дорогого варьете, а манеры - благонравной девицы из пансиона. Только мы с Ноа тут на обычных людей похожи”.
В такт мыслям, на Мики снова надавили размеры, сумрак и пустота Университета вокруг. “Вот трое существ сидят на маленьком пятачке за стеклом и хлипкими дверьми, а поднимешь взгляд - и видишь синюю анфиладу залов, похожих на брошенные храмы, лестниц, ведущих в коматозные глубины, гипнотизирующей красоты и гулкого эха. Как посередине океана на маленьком плотике. И эта тишина… Надоело!”
Вздох выдал Микаэллу, потому что Мэй, аккуратно вытерев крошки с розово-золотистых губ, сказала, слегка печально:
- Здесь не было мрачно. Совсем недавно здесь царили жизнь, смех, радость. Сады цвели, сирень…
Феб добавил, прикрыв глаза:
- Танцы то под солнцем, то под луной. Но тише, девочки.
- Я устала молчать и замучилась бегать, - в медовом голосе Мэй вдруг появился металл. - Мы ранили ЕГО, Феб!
- Не в первый раз! - утробно бурчал Феб, хлопнув крыльями. - Но он снова наберется своих поганых сил и вернётся.
Мики быстро проглотила кусок хлеба и ринулась в обсуждение:
- А куда он сбежал, где его логово?
- Девятнадцатый этаж, - шепотом ответила Мэй. - Но и на 18ом уже нехорошо.
“Мне смеяться или плакать от возвращения страшилок моего детства? Зато, самое время проверять догадки”, - Мики отпила “пепси” и “достала” первую.
- Он спускается оттуда и пытается вас поубивать, да? - спросив, Микэлла сразу увидела боль в глазах фосфорных и карих.
- Он долго был заперт на своем этаже, но смог снести двери. Мы не знаем, почему. И не смогли ничего сделать, - очень тихо ответил Феб, а Мэй спрятала лицо в ладонях.
Мики машинально повернулась к черной лестнице, по которой Монстр умчался, и ей стало нехорошо. В любую секунду могло шаркнуть. И перерезать ей путь в блок. Вспомнилось: