Снизу застучали каблуки.
Еще не поняв, что это именно каблуки, Мики вылетела обратно в коридор и пришла в себя только у двери своего блока. Она не боялась, это был просто уже инстинкт убегающего зверя. И лишь крепко запершись, Мики снова включила сознание.
«Ты вчера изрядно натопала по лестницам, здесь за 50 метров всё слышно, даже больше. Один чих не мог усугубить… Там стучали каблуки. Не поднимались к тебе. Не побежали за тобой. Не шаркали».
От последнего слова стало нехорошо, но рассуждения Микаэлле понравились. Два — всего два! — пролета перед пожарным выходом на улицу притягивали её, но осторожность и тщательные планы были для Мики важнее… Если не всего, то многого.
Застелив аккуратно кровать и спрятав кассету в шкаф, девушка улеглась на кровать и, изучая потолок и серое небо в окне, стала просчитывать. «Жалко, вилка не серебряная… Итак, в Синий Зал идти опасно — не хочу потерять сознание, и, как в том анекдоте, очнуться и увидеть свой обглоданный скелет, например. Лифты — табу, совершенно непредсказуемы. Двери-вертушки — закрыты, второй раз я слышать ЭТО не хочу. Продавщица… Не хочу и связываться — пока — с той, кто берет оплату блестками. Столовая, балконы… Непредсказуемы, нельзя. Лестница. Она короткая. Я не теряла сознания. Я легко убегу назад, быстро запрусь. Единственное, там темно, вдруг кто-то спустится», — Микаэлла поёжилась. — «Мне бы свет, фонарик. А если кто-то побежит за мной?.. Дверь…»
Мики приподнялась на локте и уставилась на входную дверь. Она была достаточно тяжелой и крепкой, но… Мики вдруг ощутила гигантский контраст, как весы, где на одной чаше была её маленькая комнатка, а на другой — огромное Здание Университета: «Если что-то навалится снаружи, дверь выдержит? Если сломается — куда бежать?»
Микаэлла повернулась и бросила взгляд за окно. Карниз! Вот, почему она о нём вспоминала! Широкий, почти метр, карниз из коричневого гранита опоясывал всё здание, из окна легко было спуститься на него — и даже идти.
Ручка рамы легко повернулась. Осторожно открывая окно, Микаэлла охотно вдохнула свежий воздух. Не пахло ни серой, ни пылью. День был очень туманным. Знакомые корпуса почти терялись в белесой пелене. Двор был пуст, голые деревья и черный асфальт чуть поблескивали от сырости. Красные, желтые и зеленые изразцы на стенах чуть украшали этот мокрый монохром. Окна по-прежнему были мертвыми квадратами. И даже голуби не летали…
Карниз тоже был мокрым, но Мики все равно перешагнула на него с подоконника, хоть и медленно. «Одна нога, другая… Между прочим, тебя сейчас шикарно видно! — И что?! Истлеть в блоке?!»
Держась рукой за стену, Микаэлла осмотрелась. Влево карниз опоясывал длинную стену корпуса, шагов сто, потом поворачивал на соседнюю и упирался в высокую, на три этажа, арку с коваными ажурными воротами, запертыми. Идти туда Микаэлла не решилась: «Далеко, скользко. Я и так сиреневая бабочка, приклеенная к этим хтоническим стенам. Как строили, а? Чтобы красиво и жутковато… Но пусть это будет мой пожарный выход: бегом по карнизу — и вниз по решетке. И будто, что будет. Но не сейчас».
Затем девушка взглянула вправо. Карниз проходил под окнами трёх соседних блоков и уходил за поворот, к коридорам. Поколебавшись, Мики решила заглянуть в другие блоки и аккуратно шагнула вправо. Шаг, еще шаг. Снова вжимаясь в стену, отчего на толстовке уже темнели пятна, заглянула в окна второго блока. Там было пусто. Почти абсолютно. Казенные шкафы, остов кровати, стол и стул. Даже холодильника не было. Пыль и унылый полумрак.
«И хорошо, что пусто», — подумала Микаэлла, осторожно ступая дальше. Кроссовки тускло поблескивали среди коричневого и серого… А вот следующие два окна заставили её прижать руку ко рту. Они были загорожены изнутри шкафами, тесно прижатыми к подоконникам. Унимавшая бьющееся сердце Микаэлла всматривалась в темные доски, видела корешки книг в этих шкафах, но ни в кухне, ни в спальне разглядеть за ними ничего не удавалось. В голове чуть помутилось: «Ставлю галочку. Осторожнее. Книги — это хорошо, книги — не горы костей. Но дальше как идти? Один блок остался.»
Когда Мики подползла по карнизу к угловой комнате, то, несмотря на туман, внешний двор Университета и другие его корпуса встали перед ней в мрачной красоте. Величественный, высотой около 35 этажей, он уходил ввысь, а бесконечные башенки на стенах, кованые решетки и бронзовые плафоны, огромные гранитные клумбы внизу делали его еще больше похожим не то на собор, не то на космический корабль. Центральный шпиль терялся в тумане. Его строили, чтобы показать хвастливое торжество человеческого разума, но Мики, любившая, тем не менее, Университет, сейчас ощущала его опасно-немым, как холодное море с блестящей синевой и неизведанными безднами.