-Романтический пикник? - спросила запыхавшаяся Алекс, обернувшись к нему: она уже успела немного оторваться вперед.
-Не думаю, что мы тогда знали такие слова. Мы еще были детьми. Нам было лет по 14. Ее звали Аня. Светлые волосы, веснушчатое лицо, озорные глазки... Она сорвалась в пропасть.
-Насмерть? - от неожиданности Алекс даже притормозила.
-Нет. Отделалась сломанной рукой, - как ни в чем не бывало, продолжал Кирилл. - Но это стало мне уроком на всю жизнь. Я понял, что жизненно важно просчитывать все возможные риски наперед. Слоган «никакой импровизации» стал моим девизом. Наверно, по большей части, поэтому я стал риск-менеджером.
Остановившись, чтобы перевести дыхание (или по какой другой причине), Кирилл продолжал:
- Знаешь, я никому об этом не рассказывал. Да я сам только сейчас ясно сформулировал бродившие в моей голове и ранее мысли.
-Что ж, это многое объясняет, - немного отдышавшись, заметила Алекс. - Конечно, такие события оставляют определенный след в жизни. Особенно на подростке с еще не окрепшей психикой. Вы общаетесь?
- Нет, как раз после того лета мы потеряли друг друга из вида. Аня с родителями осенью переехала в другой город. Этим все и закончилось.
- А что стало с ее рукой?
- Все в порядке. Она быстро зажила. А вот я еще долго переживал. Чувствовал свою вину, каждый день приносил цветы ей в больницу. Теперь, оглядываясь назад, мне кажется, что это была моя первая любовь. Пожалуй, более сильных чувств я ни к кому больше не испытывал. Это так иронично, что все самые сильные чувства мы испытываем в юности, когда не можем оценить их по достоинству.
Уставшие, они, в конце концов, добрались до пункта назначения. Неугомонная Алекс, оставив запыхавшегося Кирилла на подступе к скале, бросилась вприпрыжку к краю Кафедры с визгами восторга. Она распростерла руки в стороны, полностью отдавшись во власть ветра, который безмятежно развевал ее небрежные локоны и помятую одежду и поглощал восторженные слова. Картина казалась списанной из киносцены. Правда, визги Алекс были не такими лиричными:
- Киря! Иди быстрее сюда!
Но неугомонный ветер уносил с собой слова, не доводя их до адресата. Очередной его стремительный поток сорвал с головы девушки панамку и унес ее в бескрайние просторы фьорда.
- Ничего себе! - воскликнула Алекс, обращаясь к уже подошедшему Кириллу. - Вот это сила!
-Тут чувствуешь себя букашкой, - попытался перекричать расшумевшийся ветер Кирилл.
Пока он говорил, Алекс успела уже усесться на краю обрыва, бесстрашно свесив с него ноги.
- Как круто! Присоединяйся!
-Да ты совсем спятила! - натянуто улыбнулся Кирилл. Ему даже страшно было смотреть на такое безобразие, не то, чтобы в нем участвовать. - Давай вставай немедленно!
- Как скажешь, папочка, - рассмеялась Алекс, и как будто специально пододвинулась еще ближе к обрыву.
Кирилл отвернулся:
-Не будь ребенком!
-Что?! Да неужели ты боишься высоты? - беззаботно рассмеялась Алекс.
-Ничего я не боюсь!
-Тогда идем ко мне! Садись тут рядом, сделаем сэлфи! - подмигнула ему Алекс.
Как всегда, взвесив все «за» и «против», Кирилл решил не рисковать: ему были известны многочисленные несчастные случаи, произошедшие во время этой нелепой современной забавы. Но и бросать Алекс одну на обрыве ему тоже не хотелось. Кроме того, с вершины действительно открывался умопомрачительный вид: за бездонными водами фьорда виднелась одинокая скала, местами обросшая темно-зеленой растительностью. Пейзаж был и завораживающим, и грустным одновременно. Ощущение восторга здесь непостижимым образом сочеталось с чувством непередаваемого одиночества. Пожалуй, эту красоту мог оценить не каждый.
Из-за бушующего ветра было сложно обмениваться эмоциями. Но им вовсе не хотелось этого: каждый был сосредоточен на собственных чувствах. Алекс, опершись на локти и всматриваясь в бездонные просторы фьорда, размышляла о вечности, которая печатью лежала на этих скалах, напоминавших грозных троллей. Ей хотелось спрыгнуть со скалы и, поддавшись сильному ветру, улететь далеко на север, за горизонт. То, что она так беззаботно сидела на самом краю обрыва, приятно щекотало нервы: любое неосторожное движение могло стоить ей жизни. Но это ее нисколько не пугало.
Мысли Кирилла не были настолько сложны. Его лишь постепенно наполняло такое банальное, но от этого не менее прекрасное, чувство, непонятно откуда и зачем нахлынувшее. Но он еще этого не понимал.
Пробыв в полном молчании несколько минут, первой от умопомрачительных пейзажей очнулась Алекс. С безмятежной легкостью поднявшись на ноги, она решительно заявила: