Алекс, умудренная жизнью и стереотипами из своей записной книжки, сразу сообразила, что к чему:
- Моряк... А судя по тому, в каких краях мы находимся, видимо орудующий на нефтяных шельфах, - как будто бы подвела итог жизни своего собеседника Алекс.
Сквозь его бороду показалось некое подобие улыбки. И он, глядя на свой полупустой стакан из-под виски, хмыкнул:
-Что, очень заметно, да? А я, тем не менее, всего лишь новый адепт этой морской секты! (Тут Алекс насторожилась) - Видя настороженное выражение ее лица, он поспешил добавить: - Я занимаюсь этим суровым делом с мая прошлого года. Рафаэль.
Алекс не сразу сообразила, что это он так ей представился.
-Алекс. Так ты не норвежец! А я-то думаю, откуда у тебя такое странное произношение...
-Француз, - пожал плечами суровый брутал с нежным именем художника и черепашки.
-И что же занесло француза в эти суровые края?
Тот лишь хмыкнул:
-Такое ощущение, что все вокруг только и думают, что все французы -неженки, белоручки и аристократы...- тут воцарилась пауза, по всей видимости, предназначенная для того, чтобы до Алекс дошел смысл сказанных им слов. После затяжного вздоха Рафаэль продолжал: - В первый раз, когда я попал в эти края, я приехал сюда вслед за моей первой красавицей-женой. Не будем вдаваться в подробности... Все произошло, как это обычно и бывает. Поженились, развелись. А назад я так и не захотел уезжать - так был очарован здешними красотами, - тут он опять хмыкнул, как бы стараясь придать больше сарказма и брутальности своим излишне приторным словам. - Эти края как будто предназначены для настоящих мужчин, любителей приключений, свободы, просторов... Ну, и профессия у меня теперь соответствующая. С ней ты попала в точку! Не поверишь, кем я был раньше! Просиживал свою несчастную пятую точку на стуле в замызганном офисе в центре Парижа. Чуть до геморроя не доработался! Что сказать, был типичным представителем типичного офисного планктона... Самое страшное, когда ты прекрасно понимаешь это, но ничего не можешь сделать - ведь не так-то просто взять и бросить все! А потом женился на первой попавшейся норвежке (любовь с первого взгляда, что поделаешь?!) и уехал с ней в северные края искать приключений (за любимой - хоть на конец света, не так ли?). Так что, если ты меня спросишь, не жалею ли я об этом браке, я с уверенностью скажу, что нет. Здесь я нашел одну сплошную романтику. И дело вовсе не в жене. - Тут Рафаэль неожиданно прервался, как будто осознавая, что слишком много рассказал о себе, выдав свою романтическую сущность, и тут же поспешил придать своему лицу выражение, более соответствовавшее этой местности и этому заведению. Перед Алекс опять сидел суровый викинг.
-Ну а что занесло в эти суровые края такую очаровательную юную особу?
К этому времени Алекс уже успела убедиться, что ее подозрения насчет этого горе-моряка были неверными, а потому не хотела больше тратить на него своего времени. Хотя тип был, несомненно, интересным, и в прежние времена она бы тщательно его изучила, прежде чем уйти, а потом со всей любовью занесла бы его в свою записную книжку. Но сейчас все ее мысли были поглощены распутыванием совершенно другой загадки. Но это знакомство, пусть даже и поверхностное, помогло Алекс понять, что она не одинока в своих желаниях бросить все и поддаться сиюминутным страстям. Это вселяло определенную надежду, но и заставляло понять отсутствие у себя оригинальности.
Она хотела ответить что-то односложное и удалиться, но тут со скрежетом отворилась дверь в отель, и в холл ввалились промокшие до ниток Иван и Татьяна, занеся с собой остатки бергенского дождя. Таня машинально отжимала руками прилипшую к телу футболку, а Иван пытался стряхнуть остатки воды из своих хипстерских сланцев.
Счастливые, они не сразу заметили вытянувшееся в удивлении лицо Алекс. Та, успев бросить извиняющийся взгляд на своего недавнего собеседника, подошла к ребятам.
Тот, казалось, даже не заметил ее отсутствия. Прекрасную компанию ему составлял недопитый стакан виски, в котором он стремился утопить не то обрушившуюся на него свободу, не то остатки неожиданно вспомнившейся ему его прошлой французской жизни и воспоминания о его бывшей норвежской жене. Но даже в этот полный одиночества момент он знал, что совершил в своей жизни хотя бы один поступок, заслуживающий уважения, - решился в корне изменить свою жизнь. Что ж, ему повезло, он остался доволен результатом! За это он и поднял свой наполовину полный стакан.