Собирая информацию о музыкантах-сектантах, Алекс натолкнулась на их неофициальный сайт, где обнаружила интересную информацию. Там она нашла безобидную заметку о том, что члены группы, когда заезжают в Норвегию, любят проводить время в скрытой от людских глаз хижине в районе Асан. Найти одинокую хибару в этом захолустье уже было делом техники. Она почему-то была уверена, что в этой хижине они найдут ответы на многие вопросы.
Алекс посетило какое-то новое чувство, плохо поддававшееся описанию. Оно было многослойным: к столь знакомому ощущению свободы примешивалась невероятная и непонятная грусть, в этот коктейль невидимый бармен добавил нотку отчаяния, щемления в сердце и осознания приближения к разгадке чего-то важного. В общем, чувство было манящим, и Алекс не стала сопротивляться, полностью отдавшись ему.
Иван в свою очередь чувствовал лишь одно - привычную уже тягу к приключениям и только начавшее вспыхивать стремление к Алекс: одно было неразрывно связано с другим.
По мере их приближения к пункту назначения туман начал постепенно рассеиваться. Взору скитальцев открылась долина волшебного холодно-изумрудного цвета. Казалось, это место было обителью колдуньи. Но оставалось непонятным, какой - доброй или злой. На всякий случай Иван «вооружился» фонариком. Они видели свою цель - ряд небольших домиков с крышами, покрытыми засохшей грязной травой. Алекс радовало (или огорчало) одно - в таком крошечном домике вряд ли мог бы пометиться даже самый крошечный тролль.
На секунду они притормозили, чтобы оглядеться. Благо рассеявшийся, наконец, туман давал им эту возможность. Молча переглянувшись, они двинулись вперед. У Алекс защекотало за коленками - столь знакомое чувство, давно уже успевшее стать ей хорошим другом. Иван же, казалось, был абсолютно невозмутим. Девушка про себя это оценила: ее всегда привлекали уверенные в себе мужчины. В такой волнующий момент Иван казался ей особенно привлекательным, но она героически старалась держать себя в руках: она не хотела расстраивать Татьяну, да и даже мысль об этих глупостях казалась ей сейчас неуместной.
Осторожно подобравшись к первому домику, Иван тихо спросил:
- Ну, что будем делать? Придерживаться плана?
- Пожалуй, - неуверенно промямлила Алекс. В темных окнах она заметила едва мелькавший отблеск свечей.
Неожиданно для Алекс, да и для самого себя, Иван молча толкнул рукой дверь. Как ни странно, она поддалась, оказавшись незапертой.
Однако, едва ступив на порог заброшенного домика, они почувствовали, как все их планы вмиг испарились. Против воли им пришлось импровизировать, ведь они предполагали увидеть в хижине все, что угодно: обряд жертвоприношения, ритуальные пляски, пускание крови... Но только не то, чему они стали свидетелями. Их взору открылось полуосвещенное помещение, по углам которого отдельными небольшими кучками сидели странного вида люди. Они в полной тишине что-то покуривали и пожирали остатки огромной пиццы. В углу валялась в пыли парочка видавших виды гитар и огромный потрепанный барабан с замызганным названием группы, прочитать которое не представлялось возможным. Никакого костра или безумных плясок замечено не было.
Алекс застыла в дверях, не решаясь ни войти внутрь, ни остаться снаружи. А вот Ивана, казалось, такое развитие события нисколько не смутило. Он, как хозяин, ретиво завалился в хижину, подошел к центру, чтобы его было видно со всех сторон, и, как ни в чем не бывало, просто поздоровался:
- Привет, чуваки! Зависаем? У меня можно стрельнуть сигареты.
К удивлению Алекс, которая, инстинктивно сгруппировавшись, приготовилась к неминуемой атаке, в хижине раздался одобрительный гул «зависавших». Наиболее адекватный из них едва различимо промямлил:
- Проходи, давай, ты похож на нашего! Нам всегда нужна новая кровь.
Иван с заговорщическим видом обернулся к Алекс, которая смотрела на него ошарашенными глазами. Она не могла понять: как его не обеспокоила последняя фраза?!
-А что? - прошептал ей Иван, - разузнаем осторожно про их обряды и свалим. Женщины... сами не знают, чего хотят...
Алекс с тоской оглянулась было на пока еще открытую дверь. Но какая-то неподвластная ей сила заставляла ее остаться. Она все больше утверждалась в мысли, что ее поступок был опрометчивым. Но она была уже не подвластна бушевавшему в ней голоду - неугомонной страсти к адреналину и опасностям (или, как в народе называется это явление, - «поискам приключений на свою пятую точку»).