-Удачи! - едва заметно улыбнувшись, виновато сказала Алекс.
- Не знаю почему, но на тебя невозможно сердиться! - на этот раз серьезно сказал Фруде.
-На тебя тоже!
-Зафренди меня, что ли! - крикнул Фруде в спину Алекс.
На том они и попрощались. Но Алекс еще долго ощущала его взгляд на их удалявшейся в норвежскую ночь машине. «Если этот амулет ничего не значит, зачем он так настойчиво просил его вернуть», - не покидала ее голову эта навязчивая мысль.
Она уже не услышала, как Фруде, дождавшись, когда автомобиль скроется за горизонтом, достал телефон:
- Але! Амулет у меня! Когда собираемся?
Алекс большую часть дороги провела в задумчивом молчании, даже не пытаясь поддерживать и без того не завязывавшийся разговор. Поэтому, когда Кирилл сосредоточенно вел машину, а Таня клевала носом, ее голос показался ударом грома по дребезжащему стеклу:
-Ну вот, хотели познакомиться с мужественными сильными викингами, а в результате что - пьяные, укуренные обдолбыши! В итоге связались с нашими русскими ребятами, с которыми могли познакомиться и дома. И которые, кстати, оказались самыми нормальными... - Алекс, по-видимому, обращалась к Тане, но смотрела в окно.
Таня не ответила не из грубости, она просто не знала, что сказать. А Алекс и не ждала ответа.
-Но все-таки наше северное приключение удалось! - резюмировала она.
Она услышала, как Таня доброжелательно хмыкнула на переднем сиденье и, наконец, обернулась к ней:
-Без сомнения, - она бросила на Алекс выразительный взгляд, в котором читалось прощение.
Они доехали до Стокгольма (как ни странно, без приключений), когда за окном автомобиля уже появились первые лучи солнца. И этому факту был рад каждый из пассажиров этого автомобиля и, тем более, водитель.
Захлопнув дверцу, Кирилл потянулся:
-Как приятно снова почувствовать землю под ногами. Я ощущаю себя, как капитан после дальнего плавания. Но только землю целовать не буду, не ждите.
Эта неказистая шутка, как ни странно, вызвала смех у Алекс. Она слегка толкнула в плечо стоявшую рядом угрюмую Таню:
-Что с тобой?
Таня лишь пожала плечами. Слова Кирилла заставили ее вспомнить одного человека, встреченного ею как будто в прошлой жизни, который неразрывно ассоциировался у нее с морем и севером....
Кирилл сказал, глядя на часы:
- Барышни, у нас еще в запасе четыре часа свободного времени. Так что можем прогуляться немного по утреннему Стокгольму. Но помните, опаздывать нельзя, так что мы должны быть на причале за час до отправления парома, то есть через три часа. Значит, в 9 утра...
- О Боже, Кирилл, не занудствуй, - театрально схватилась за голову Алекс.
Эту шутку Таня уже смогла оценить.
Они вышли из жилого квартала, и перед нашей троицей бродяг открылся утренний Стокгольм. Казалось, в столь ранний час они являлись единственными властителями этого спокойного города. Они, да, пожалуй, еще и бродячие кошки. Таня, не изменяя своему чувству такта, притормозив шаг через пару кварталов, заявила:
- Ребят, мне нужно побыть одной. Этот город требует любования им в одиночестве.
Кирилл, пытаясь подавить в глазах благодарность, не преминул дать свое напутственное слово:
- Смотри, не заблудись.
Таня лишь улыбнулась.
- И не опаздывай! - крикнул он ей уже вдогонку.
- Есть, сэр, - ответила она, не оборачиваясь.
Стокгольм. Причал. Снова одна. Круг замкнулся. Тане казалось, что с тех пор, как она была здесь, прошла целая вечность, а не какие-то жалкие две недели. Хотя, почему жалкие? Это были дни, полные новых впечатлений, эмоций и чувств, которыми можно будет подпитывать беспокойное сердце долгими зимними вечерами в России. Но почему тогда ей сейчас было так отчаянно одиноко?
Погода стояла на удивление приветливая и солнечная, чему Татьяна была отнюдь не рада. Красоты утреннего Стокгольма, озаренного лучами солнца, так и заставляли ее улыбнуться, чего ей совсем делать не хотелось. На душе у нее шел беспробудный ливень, и ничто не свидетельствовало о том, что это моросил лишь короткий летний дождь. Солнце меж тем слепило глаза, заставляя прищуриваться. А суетливые чайки, казалось, только тому и были рады: незамеченными они подлетали поближе к случайным прохожим и так и норовили отщипнуть их скудный сухой завтрак.
Надев солнцезащитные очки, Татьяна присела прямо на мощёный деревом причал, позволив ногам спокойно свисать в воздухе. Она чувствовала, что где-то в глубине души запустился маховик ее будущих преображений. Однако что-то проснувшееся внутри не давало ей отдохнуть, заставляя без толку шататься по постепенно наполнявшемуся людьми причалу. Но, как обычно бывает в таких ситуациях, людская толпа отнюдь не помогала побороть одиночество.