- Ну а сам-то ты как думаешь?
Кириллу до сих пор не верилось, что Алекс согласилась поехать к нему в его такой южный и совсем не меланхоличный Ростов.
Алекс и Кирилл стояли на причале, держась за руки, и улыбались уплывавшему парому. У них еще было время продолжить их северное приключение, на этот раз в романтическом русле.
Они продолжили свое безумное паломничество по Стокгольму, без явной конечной цели и пункта назначения. И сами не заметили, как оказались в очаровательно красивом саду - одном из тех немногих мест, которых не найти специально: в них можно лишь случайно забрести. Они неспешно прогуливались по нему, вдыхая ароматы увядавшего шведского лета, пока на их пути не возник небольшой отель.
***
Между тем, по палубе суматошно бегали туристы с фотоаппаратами, престарелые леди и джентльмены наслаждались видами города с удобных шезлонгов, а влюбленные парочки, и не думая прятать свои чувства, бессовестно целовались под неодобрительными взглядами все тех же старичков на шезлонгах.
Тем временем пассажиров становилось все меньше, и скоро на палубе осталась только одна Татьяна. Время от времени ее одиночество скрашивали пробегавшие по своим делам члены экипажа. Она невольно обратила внимание на пару - видимо, капитана, и его помощника. Капитан, стоявший к ней лицом, давал помощнику какие-то важные поручения, а тот лишь молча кивал. И хотя она видела его только сзади, ее заворожил его облик, олицетворявший собой мужественность и достоинство. Встряхнув головой, Татьяна попыталась избавиться от ненужных мыслей, которые имели наглость вывести ее из печального равновесия. И она снова нырнула с головой в свою тоску, погрузившись в нее настолько глубоко, что не услышала осторожных шагов, приближавшихся к ней.
- Красивый вечер нынче, не правда ли? - услышала она голос как будто из прошлой жизни. Она встрепенулась и медленно повернула голову.
-Федор! - ахнула она. Ей казалось, что она уснула и очутилась в какой-то сюрреалистической картине.
-О, Вы помните, как меня зовут, - рассмеялся тот.
-Ну конечно, - застенчиво улыбнулась Татьяна, глупо опуская глаза. Она сама не подозревала, что безоговорочно попала под его обаяние.
То, что произошло дальше, Татьяна никак не могла объяснить. Это было настолько на нее не похоже, что продолжало удивлять ее в дальнейшем, когда она вспоминала об этом, снова и снова. Поддавшись внутреннему импульсу, следуя древним инстинктам, она не найдя, да и не ища слов, чтобы выразить свои эмоции, просто чисто по-женски бросилась на шею Федору. Тот, памятуя о ее былой холодности, спросил в свойственной ему шутливой манере:
- Тебя там, в Норвегии, случаем не подменили?
Однако само собой Федору этот спонтанный жест был несказанно приятен.
-Пытались, - таинственно сказала Татьяна. Она впервые за долгое время ощущала себя в безопасности. Однако вскоре она, опомнившись, смущенно отстранилась от Федора. Но восторг в ее голосе выдавал ее с головой.
- Как... Как...- от переизбытка эмоций она долго не могла сформулировать предложение полностью. - Как могло произойти такое... такое чудесное совпадение?
-Надо думать, тут не обошлось без звезд. Я сам несказанно удивлен...
- Слушай, а ты случайно не из Питера? - Таня сама не заметила, как они перешли на «ты».
-Случайно из Питера! А что, так заметно?
- Еще бы! Твой «акцент» выдает тебя с головы до пят, - рассмеялась Таня, имея в виду типично питерские обороты речи.
Отвечая на Танины удивленные расспросы, Федор рассказ ей о своей работе: что он был бортовым врачом не только на пароме, который курсировал между Стокгольмом и Хельсинки, но и между другими северными городами. Так он и оказался на пароме до Санкт-Петербурга.
Последние вечерние лучи северного солнца ненавязчиво слепили им глаза. Татьяна, прикрывая их рукой, была не в силах побороть предательски выдававшую ее улыбку. Теперь уже она не могла не заметить, что все больше попадала под власть Федора, которому, к слову, так шли щурящиеся от солнца глаза.
-Прошу прощения, Татьяна! Дела ждут моего незамедлительного вмешательства! - с присущей ему улыбкой проговорил Федор и уверенным шагом направился к капитану, ни разу не обернувшись.
Татьяна не понимала саму себя. Эта история должна была показаться разумной барышне абсолютно абсурдной. Встреча не сулила никакого дальнейшего продолжения: она ничего толком не знала о Федоре, да, к тому же, он не вводил ее в заблуждение какими-то неуместными признаниями. Но она просто не могла не думать о нем, вопреки всем доводам рассудка.
Подышав еще немного соленым морским воздухом, она отправилась в свою каюту. На этот раз, к ее несказанному облегчению, она оказалась полностью в ее распоряжении. Но почему-то Татьяна периодически посматривала на пустовавшую соседнюю кровать. Нет, она не могла сказать, что ей не хватало Алекс, но она была уверена, что ей недоставало ее затей, живости характера и необдуманных поступков. Как бы ни была плоха для нее Алекс, Таня была ей благодарна за одно: та научила ее хотя бы изредка не относиться к вещам слишком серьезно. Но самое главное заключалось в другом. Алекс позволила Тане посмотреть на себя со стороны, и многое ей в себе не понравилось. Она увидела, что в опасении задеть чьи-то чувства, она была склонна поддаваться чужому влиянию. В итоге Татьяна с ужасом обнаружила, что отчаянно стремилась перенять некоторые черты, свойственные Алекс, желая выглядеть соблазнительнее в глазах молодых людей. Потому ей ничего не оставалось делать, как признаться в измене самой себе и своим идеалам. Что ж, по крайней мере, она вынесла хороший урок и поняла, наконец, что ей комфортнее быть самой собой, чем пытаться стать той, какой бы она хотела казаться в глазах окружающих. Потому она укорила себя в желании измениться, причем не факт, что в лучшую сторону.