Увы, я не знаю ответа на этот вопрос.
Мои познания в медицине не распространяются настолько широко, чтобы доподлинно знать, как долго человек должен пребывать в бессознательном состоянии после подобной операции, проведённой без всякой анестезии.
Наверное, её организму просто нужно восстановить истощённые силы. По крайней мере, мне хочется так думать.
До самого рассвета мы не смыкаем глаз.
По очереди дежурим рядом с Барклай, вкалываем ей внутривенную инъекцию антибиотика, подбрасываем в костёр собранный в окрестностях лагеря хворост… Но когда небо на востоке окрашивается в алый, меня неизбежно начинает клонить в сон.
— Иди к себе, — безапелляционным тоном заявляет хренов герой, с сочувствием наблюдая за тем, как я зеваю минимум в десятый раз и вяло потираю осоловевшие глаза.
— Нет, — упрямо мотаю головой, сильнее запахивая на груди потёртую кожанку, которая практически не спасает от пробирающего до костей ветра. — Она может очнуться в любую минуту. Подождём ещё немного.
— Уэнс, — он пододвигается ближе, но не решается прикоснуться ко мне в присутствии миротворца и блондинки. — Ты ничем ей не поможешь, если будешь так себя мучить.
Отчасти Торп прав.
Нам действительно нужно беречь силы — одному Дьяволу известно, что будет дальше.
Но я не хочу засыпать. Вернее сказать, не хочу проснуться от очередного кошмара спустя полчаса тревожной дремоты.
— Идите спать оба, — в диалог неожиданно вступает прежде молчавший Тайлер. — Мы с блонди успели вздремнуть днём, когда вы уезжали. Ещё несколько часов точно продержимся. А вам двоим надо отдохнуть.
— Да, ребят… — Синклер твёрдо кивает в знак согласия, плотнее укутывая спящего сына в огромное пуховое одеяло, позаимствованное из Спрингфилд Мэнор. — Правда… идите. Мы разбудим вас, как только Би очнётся, обещаю.
Не дожидаясь моих вероятных возражений, хренов герой вцепляется в мою руку повыше локтя железной хваткой и практически силком тянет в сторону внедорожника. Недовольно закатываю глаза в ответ на это проявление насильственной заботы, но всё же покорно направляюсь вслед за ним — как ни крути, меня действительно буквально выключает на ходу.
Торп решительно сгребает в одну кучу весь хлам в багажнике и быстро раскладывает задние сиденья. С тех пор, как мы покинули особняк Уимсов, мы больше не засыпали вместе.
Мне хочется возразить.
Хочется сказать, что я не намерена спать рядом с ним — но рациональное мышление внезапно встаёт на сторону Ксавье, услужливо напомнив, что в его спальне на втором этаже Спрингфилд Мэнора я практически никогда не видела кошмаров. Или попросту их не запоминала. Не суть. Куда важнее, что в его присутствии мне действительно удавалось нормально выспаться.
Поэтому я не спорю.
Только отодвигаюсь как можно дальше, положив между нами лоскутное одеяло — словно кусок разноцветной плотной ткани может выступить в роли несокрушимой баррикады. И проваливаюсь в сон практически мгновенно, стоит моей голове коснуться подушки.
Когда я снова открываю глаза, противное слепящее солнце уже стоит в зените на безоблачно лазурном небосводе.
А ещё мне нестерпимо жарко — потому что одеяло валяется далеко в ногах, а сильные мужские руки сжимают моё тело в крепких удушающих объятиях. Oh merda, а ведь я даже не проснулась, когда доморощенный лидер так бесцеремонно вторгся в тщательно оберегаемое личное пространство. Решительно отталкиваю наглые руки спящего Торпа, поспешно одёргиваю футболку, которая задралась до самой груди — и покидаю салон джипа.
Буквально сбегаю со своей же территории самым позорным образом.
— Доброе утро, — Энид тепло улыбается мне, помешивая неаппетитное варево в котелке над ярко горящим костром. Она выглядит гораздо веселее, чем прошлой ночью, и у меня закрадываются подозрения, что блондинка не сдержала обещания разбудить нас, когда Барклай придёт в сознание. И Синклер мгновенно подтверждает эти домыслы, довольно хихикнув себе под нос. — Би очнулась. Она ещё очень слаба, но вроде бы всё обошлось. Ты спасла её, понимаешь?
Невероятное чувство облегчения накрывает меня подобно мощной волне прилива.
Oh merda, я даже не подозревала, что мой скудный эмоциональный диапазон способен генерировать настолько яркие ощущения.
Невольно чувствую, как моих губ касается тень слабой улыбки — и едва ли не бегом бросаюсь к красному тонированному Кадиллаку.