— Князь, так выходим в поход или нет? — повторил вопрос Медвежья лапа.
— А ты как думаешь? — спросил Гостомысл.
— С дружиной бы посоветоваться.
— Ну, так собери дружину на совет, — сказал Гостомысл и обратился к Ратише: — А ты собери норманнов. Погово-рить с ними надо.
Медвежья лапа и Ратиша, получив указания, вышли.
Когда они ушли, князь Вяйнемяйнен проговорил:
— Ты, зятюшка, не обижайся. Я тоже идти с тобой не могу А один пойдешь — погибнешь. Нет там у нас друзей.
— Я не обижаюсь, — проговорил Гостомысл. —- И опасность понимаю, но мне не из чего выбирать. Я должен вернуться в город победителем. Или горожане так и не будут доверять мне. А дела скоро предстоят большие, и без их доверия мне не обойтись.
Князь Вяйнемяйнен и воевода Иовка поднялись.
— На рассвете мы уходим, — сказал князь.
Гостомысл подошел к нему и обнял:
— Ты мне уже очень помог. Я этого никогда не забуду.
— Мне жалко, что наши пути расходятся, — проговорил растроганный князь Вяйнемяйнен. — Я рад бы пойти с тобой...
— Я все понимаю — вожди должны блюсти интересы своего племени. У твоего племени свой интерес, — сказал Гостомысл.
Князь Вяйнемяйнен кивнул головой.
Гостомысл проговорил:
— У меня будет только одна просьба к тебе, отец, — в Словенске остался боярин Стоум, он хитроумен, но в последнее время почему-то стал робеть. Это может его подвести. Поэтому, если понадобится помощь Словенску — помоги.
— Обязательно помогу, — сказал князь Вяйнемяйнен. — Ведь в городе моя дочь, и я надеюсь, что она станет матерью твоих сыновей.
Глава 46
После ухода карел Гостомысл остался один. Он сидел перед очагом, — слуги подбросили в очаг пару поленьев, смотрел на разгорающийся огонь и думал.
Он думал, что мог бы с дружиной вернуться в город. И это было бы правильным поступком. В городе он постепенно собрал бы дружину, а на следующий год, глядишь, и данов потревожил бы.
Одно смущало Гостомысла, — так он мог бы поступить, если бы произошло сражение с данами. Но сражения не было, и это было плохо, потому что без славы победителя ему нельзя было показываться в городе.
От этих невеселых размышлений Гостомысла оторвало появление Медвежьей лапы, который доложил, что дружинники собраны и ждут выхода князя.
— Быстро это ты их собрал, — удивленно проговорил Гостомысл.
— Это сделать несложно. Ведь старых дружинников так мало, что они все уместятся в твоем шатре, — сказал Медвежья лапа.
— Значит, пусть заходят в шатер. Чего им ждать за дверьми, если они мои товарищи? Моим товарищам всегда найдется место рядом со мной, — сказал Гостомысл.
— Ты хороший князь, — одобрительно вполголоса заметил Медвежья лапа и, выглянув за дверь, пригласил дружинников зайти в шатер.
Через минуту дружинники зашли. Их и в самом деле было немного. Гостомысл каждого поприветствовал из них, и предложил сесть на ковер.
Пока они рассаживались, слуги быстро внесли кувшины с вином и кубки.
А раз вино в кубке, то первый тост за князя, его здоровье.
Гостомысл ответил на тост ласково, ибо от этих немногих людей зависело его будущее. Но, обмочив губы в вине, Гостомысл сразу начал говорить, по какому поводу он собрал совет дружины.
Вначале он сообщил о плане преследования Готлиба. Однако говорил неопределенно, словно сторонний наблюдатель.
— Я думаю, — говорил Гостомысл, — что, не наказав Готлиба, мы не можем обеспечить безопасность наших земель с запада.
На этом он замолчал. Свои опасения ему не хотелось выкладывать. Ему хотелось выслушать дружинников.
Жизнь дружинника — походы и сражения. Они не боялись никакого врага, кроме тех, кто приходит с ДРУГОГО мира.
— Раз так, то надо идти и бить Готлиба, — сказал один из молодых дружинников.
— Где только его искать? — проворчал Медвежья лапа.
— Наверняка он сейчас нацеливается на какой-либо город, чтобы ограбить его. Мог податься и на Бирку. Она ближе всего, — сказал один из дружинников постарше.
— А мог и не податься — у Бирки есть договор с датским конунгом. Поэтому Готлиб мог уйти куда угодно, — заметил другой дружинник.
— Так что же нам делать? — спросил Гостомысл.
Дружинники не смогли дать четкого ответа, единственное Гостомысл добился заверения от дружины, что куда он их поведет, туда они и пойдут.
Это был не ответ на вопрос, мучавший Гостомысла. Но он понимал, что дружинники привыкли отвечать на простой вопрос, — идти ли туда, куда хочет князь, или нет?