— Нет! Керра. Что тебе не нравится?
Глазные яблоки Гармона едва не выпали наружу, и он истошно закричал:
— Отмени прыжок! Не смей туда прыгать! Лучше Джирхану меня выдай, но молю именем всех богов, не прыгай туда!
В этот самый момент раздался голос Кевина:
— Совершаю варп-прыжок.
***
— Что вы творите олухи?! — ревел Джирхан, уже вскочив со своего королевского трона, — Это мелкое дребезжащее ведро! Почему вы не можете по нему попасть?
Вдалеке показался слабый просвет между астероидами.
Зрачки Джирхана сузились:
— Клянусь именем короля пиратов, всех вас лично четвертую, если они прыгнут раньше, чем вы по ним попадете, — пробормотал капитан тихо, но так, чтобы все услышали.
В следующее мгновение корвет пропал с поля радаров, а затем скрылся из виду, оставив после себя едва различимый голубоватый след в пустом космическом пространстве. Фрегат Джирхана медленно вышел в тихий не замусоренный вакуум из астероидного поля. Джирхан оглядел всех присутствующих, которые тоже глядели на него с нескрываемым ужасом в глазах. Он с громким свистом затянул воздух в легкие своим огромным отвратительным ртом, а затем с шипением выпустил его обратно. В центре управления повисла мертвая тишина.
Джирхан разорвал тишину своим громким низким смехом. Члены экипажа, все с тем же застывшим в глазах испугом, начали тихо посмеиваться вместе с капитаном. Когда капитан прекратил, все вновь замолчали. Он обвел свою команду добродушным взглядом и с улыбкой на лице пробасил:
— Ну вы же знаете, что я держу свои обещания.
Команда сразу как то поникла, а с лица Джирхана пропала улыбка, уступив место звериному оскалу. Уставившись в темный космос сквозь громадное панорамное стекло, он прошептал одними губами:
— До встречи мой маленький милый друг — Рег-тур Гармон.
Часть 2. Керра. V
Прыжок до соседней системы длился чуть больше минуты, однако даже этого времени хватило, чтобы кризонианец, испытав весь спектр всевозможных эмоций, пару раз изменился в лице до неузнаваемости, вплоть до оттенка цвета кожи. При всем при этом Гармон не прекращал истерично вопить. В один момент Страннику показалось, что сейчас у него лопнут барабанные перепонки от невыносимо высокого звука, который неизвестно каким образом вытягивали голосовые связки Гармона. Эти звуки были чем-то между воем и скулежом земных собак, только на пару тонов выше. В один момент Гармон пытался разорвать обшивку корабля в углу кабины пилота, обдирая коготки на пальцах о холодный металл, чуть ли не до костей, и в следующий миг, перейдя на истеричный рев, он уже молотил по панели управления, проклиная всеми известными грязными словами, на всех известных ему языках, корабль и его пассажиров, включая самого себя.
— Какого хрена ты делаешь?! Прекрати уже, больной ты ублюдок! — Странник пытался перекричать громкий шум, создаваемый всего одним маленьким существом, но Гармон даже не пытался его услышать. Точно так же он не реагировал на все попытки человека оттащить его от панели, которую он нещадно покрывал ударами. Гуманоид просто выскальзывал из объятий Странника и продолжал свои тщетные попытки прекратить прыжок. Все потуги Гармона не вредили, а скорее просто жутко раздражали: ни от его когтей на стене, ни от ударов маленьких кулачков не оставалось никакого видимого эффекта. Разве только слезящиеся от громкого визга глаза Странника.
Все это могло бы долго продолжаться, но было жестко прервано Кевином:
— Внимание! Обнаружена гравитационная анома…
Красный свет выключился, успев только моргнуть. А затем произошло нечто, что невозможно описать привычными и понятными словами. Разве что компьютерным сленгом ИИ. Кевин бы описал это так: «Вывернуло наизнанку из варп-пространства при экстренном торможении об искусственный гравитационный колодец». Однако эти слова все равно с трудом описывали происходящее. Последним, что успел заметить Странник, перед тем как отключиться, была странная сюрреалистичная картина: Рег-тур Гармон, который находился, как бы и внутри, и снаружи корабля одновременно, выплевывал свое содержимое, а затем и собственную оболочку через свои же кишки, сжимаясь в одну тонкую линию. Затем он развернулся обратно, растянувшись во все видимое пространство, и уже наконец придя в норму, стоя на идущим волнами металлическом полу, фонтаном изверг свой последний обед. И наконец, он свалился в него лицом, и как бы ушел «на глубину», под поверхность своей рвоты и блестящего металлического шторма, являющегося просто полом в кабине пилота. Не в силах соотнести уведенное с реальностью, издав низкий утробный звук, Странник провалился в темноту, наступающую откуда-то изнутри, из глубин его разума.
***
Странник, не торопясь брел в абсолютной кромешной тьме, настороженно прислушиваясь к каждому своему шагу. Он никак не мог вспомнить, куда же и зачем он идет. Внезапно ему показалось, что он услышал какой-то инородный звук, и огляделся по сторонам. Ничего. Все та же темная бездна. Пожав плечами, он отправился дальше. Совершенно неясно сколько времени он брел: мгновение, или же целую вечность. Время в этой черной пустоте вело себя как-то странно. Временами казалось, что оно вовсе отсутствует. Однако в какой-то момент Странник начал замечать множество полупрозрачных фигур вокруг, а затем и узнавать некоторые из них. В основном он узнавал золторианцев. Тех самых, чьи смерти он наблюдал лично или косвенно. Одна из фигур, стоявшая в пол-оборота, была до боли знакома. Лицо Странника искривилось в улыбке, сочетающей в себе скорбь и радость, и он закричал:
— Эй! Привет, Милашка!
Но вместо слов слышалось только бульканье, доносившееся, кажется, откуда-то извне, снаружи этого темного беспросветного мира. Странник махнул рукой, его взмах распался на отдельные моменты, как будто рука расплывалась в пространстве, но фигура не обратила на это никакого внимания. Улыбка сползла с лица человека, и он, сгорбившись, отправился дальше, вдоль рядов еще незнакомых безликих фигур.
Вдалеке, где-то в центре всего этого немого неподвижного театра статуй, виднелся один силуэт, который по неясной причине выбивался из общего множества остальных. Несмотря на то, что эта инопланетянка не была знакома Страннику, она вызывала в нем странные отголоски, прошлого ли, будущего, это не имело значения. Факт был в том, что она буквально притягивала к себе идущего, и, казалось, единственного живого, во всем этом мрачном мире.
Подойдя поближе, Странник смог наконец разглядеть незнакомку. Она была красива. Невероятно красива. Человек даже не знал названия ее вида, но ее красота, эстетичная, неидеальная и оттого прекрасная, заставила его открыть рот и восхищенно выдохнуть. Краски как будто выцвели за ненадобностью в окружающей черноте, но оттенки, хоть и слабые, просматривались. Голову незнакомки покрывали блеклые, но несмотря на это, прекрасные перья цвета краев видимого спектра излучения: фиолетовые и красные. На изящных длинных руках так же присутствовали перья. «Если их расправить, то руки наверно превратятся в крылья!» — подумал человек. Перья пропадали лишь у четырехпалой кисти, на которой три пальца были противопоставлены одному, находящемуся чуть повыше остальных. Кожа незнакомки серебрилась, и казалось излучала слабый свет, в лучах которого виднелась мелкая золотая пыль. Черты лица незнакомки были благородны и плавны, изгибы перетекали из одного в другой: от шеи до приоткрытых губ, затем до слегка вздернутого носика и наконец…
Единственное что выбивалось из общей картины. «Как же я этого сразу не заметил!» — Странник испуганно отпрянул от фигуры. Глаза незнакомки были впалыми бездонными колодцами. Абсолютно черными и холодными. Даже окружающая темнота не могла сравнится с ее глазами. И… Они, кажется, говорили. Человек вновь услышал в своей голове знакомый пугающий голос, взывающий к нему:
— Странник. Вернись домой. Странник… МОЙ… СТРАННИК!
Последние слова прогремели так громко, что человек подумал, что у него вот-вот взорвется голова. Он схватился за уши руками и беззвучно закричал, в тщетных попытках перебить страшный голос, беспрестанно повторяющий: