– Господа, не подскажите, который час?
Офицеры озадаченно повернули головы и шокировано оглянули рейнджеров, взятых в плен подчиненных, и в последней надежде бросили взгляды на сани, где также стояли люди в зеленых формах.
– Ах, забыл осведомить, – издевательски сказал Роджерс, – кажется, теперь вы в плену.
Французы панически переглянулись, но, осознав безысходность своего положения, подняли руки вверх. Им также связали руки, вставили по кляпу в рот, и повели обратно к саням. Уильям шел перед плененными офицерами, как вдруг ему на спину упала рука.
– А все-таки не стал убивать, а? – Уильям оглянулся и увидел подоспевшего Роджерса.
– Сомневаюсь, что они стали бы сопротивляться, завидев нашу численность, – поделился своими мыслями Уильям, но Роджерс лишь махнул рукой.
– Оправдывайся как хочешь, но я-то вижу, что у тебя кишка тонка. Запомни и заруби себе на носу: тут либо ты, либо тебя. Третьего не дано. Ладно это ещё французы были, а вот индейцы в плен крайне редко сдаются.
– Я проливаю кровь лишь тогда, когда вижу в этом необходимость, – сухо ответил Уильям. – Если у меня есть выбор, я сделаю то, что велит мое сердце и мои принципы. К тому же, благодаря мне у вас появился новый информатор.
– Ха-ха, вот черт, в этом ты прав! – с улыбкой подметил Роджерс, хлопнул ещё раз Уильяма по плечу и поспешил вперед.
Рейнджеры принялись заметать следы, засыпать снегом кровавые пятна на земле, и оттаскивать уже бездыханные, но ещё теплые тела французских служивых. Обыскав груз, обнаружили запасы пороха и пуль, а также порошки, лекарственные смеси, инструменты и немного засоленного мяса. Семерых пленных же завели в лес, поднялись по пригорку на полмили от дороги, и лишь тогда принялись допрашивать. Роджерс выбрал одного офицера и отвел его на несколько шагов в сторону, а остальным пленным закрыли уши – чтобы не придумали одну историю. Начался допрос по очереди: сначала майор спрашивал, откуда шел конвой и с какой целью, затем про обнаруженный пустующий лагерь и какова численность в обоих фортах. Первые два офицера, оказавшиеся в низких званиях, отвечали однотипно. Конвой шел из Карильона в Сент-Фредерик, везли амуницию, так как в другом форте отсырел порох, также заканчивались лекарства, не хватало хороших инструментов на мелкий ремонт, и везли излишки мяса на сохранение. Обнаруженные постройки оказались недостроенным лагерем, в котором планировалось держать резервы по выходу с зимних квартир. Про численность точно не смогли сказать, то три сотни человек, то пять. Однако, когда дело дошло до последнего, который ходил в звании капитана, вдруг послышался одиночный выстрел со стороны дороги. Все замерли в тишине, внимательно прислушиваясь к звукам. Раскатом по лесу разнесся новый выстрел, затем ещё один и потом зазвучала быстро прекратившаяся канонада.
– Это что ещё за чертовщина? – недовольно спросил Роджерс, глядя на дорогу. Оттуда уже по одиночке спешили рейнджеры, оставленные для прикрытия тылов во главе со Старком.
– Что стряслось?! – едва ли не зарычал на первого прибывшего подчиненного.
– Там… французы... – запыхавшись, докладывал рейнджер. – Несколько саней подошли из… Карильона, когда мы прятали тела, и сразу развернулись. Мы попытались перехватить… но они шли так быстро… Старк скомандовал возвращаться.
– Черт! – выругался Роджерс, взявшись рукой за челюсть. Он вернулся к допрашиваемому офицеру и спросил: – численность в форте? Живо!
– Вчера пришло подкрепление, – злорадно улыбаясь, ответил француз. Роджерс схватил его за отвороты шинели, и закричал:
– Сколько вас, черт возьми?!
– С подкреплением, тысяча солдат и индейцев в форте Карильон и примерно столько же в Сент-Фредерик! – специально громко ответил лягушатник также с улыбкой на лице. – А потом мы двинемся на Уильям-Генри, и будем танцевать на его углях!