Оказавшись за стенами дома, гостья аккуратно скинула капюшон с головы, стараясь не испортить прическу, расстегнула застежку на шее и передала плащ в руки Салливана.
– Благодарю, вы очень любезны, – улыбнулась ему дама, сверкнув изумрудными глазами. На лестнице послышались шаги, и она обернулась – по красному ковру, проложенному по деревянным ступенькам, спускался владелец усадьбы, с чьего лица не сползала красивая улыбка. Салливан поспешил удалиться, оставив влюбленных наедине. Уилсон поравнялся с гостьей и поцеловал ей ручку в бархатной перчатке:
– Здравствуйте, Элизабет, – почтенно поприветствовал он дочь известного судьи Кингсли. – Я очень рад, что вы в очередной раз решили осчастливить меня своим визитом.
– Даже не представляете, каким он и для меня был долгожданным, Сэмюэль, – манерно поклонилась Элизабет, плавно разведя руки в стороны. – Было необъяснимо трудно придумать оправдание для отца, ведь идеи уже начинают исчерпывать себя, однако мне удалось усыпить его бдительность, и сейчас для него я наношу визит Шарлотте Гамильтон.
– Лоуренс Кингсли отпустил вас одну?
– Увы, нет. Он приставил мне кучера с каретой, который довез меня до дома Шарлотты. Но и от него получилось избавиться – я предложила ему отдохнуть в трактире неподалеку и дала несколько фунтов. Вы бы знали, с каким довольным лицом он убежал в его сторону!
Подобные визиты были уже не впервой. Раз или два в месяц Элизабет Кингсли списывалась с Сэмюэлем через мальчишек, стоявших на ящиках с газетами в руках. Так они договаривались о встрече, но, чтобы сохранить конспиративность, свидания пришлось проводить в усадьбе Уилсона, до которой госпоже приходилось добираться каждый раз по-разному. Но не смотря на регулярность визитов, ожидание было томительно и волнительно для обоих. Бывало, они ужинали при свечах, обсуждая свежие новости, сочинения писателей разных эпох, политику и много других тем. Нередко обменивались и книгами – мисс Кингсли обычно приносила что-то свежее, недавно написанное, а Уилсон делился с ней писаниями хоть и старыми, но редкими или же на других языках. Однако сегодня Сэмюэль приготовил нечто особенное.
Они поднялись в его спальню, где тоже горели свечи (Уилсон в мыслях поблагодарил своего верного слугу за ответственный подход к своим обязанностям), Элизабет уселась на заправленную кровать, а Сэмюэль извлек из комода футляр и через мгновение в его руках оказалась скрипка и смычок.
– Надеюсь, вы не собираетесь играть «Правь, Британия, владычица морей…»? – сразу же уточнила дама, а затем наигранно закатила глаза и устало пояснила: – эти мотивы слышны на каждом углу и в каждой таверне города.
– Отнюдь, хочу вас обрадовать, – усмехнувшись, заверил её Сэмюэль и попросил: – слушайте.
Он поднес смычок к струнам, зажал аккорды и плавно повел смычком, извлекая из инструменты звуки, затем ловко сменил аккорд и, продолжая играть, закрыл глаза. Уилсон не видел, как мягко и влюбленно смотрела на него Элизабет, но ощущал её взгляд – каждый мужчина мечтает о таком! Аккорды менялись один за другим, плавная мелодия ласкала слух, успокаивая нервы и заставляя сердце биться чаще. Когда игра закончилась, и смычок сошел со струн, дама наградила своего избранника аплодисментами, а тот, смущенно улыбаясь, поклонился.
– Чудесное произведение! – воскликнула Элизабет, но тут же засмущалась, –только мне оно неизвестно, как и сам сочинитель.
– Ну, это довольно-таки молодой и малоизвестный человек в музыкальных, – ответил ей Сэмюэль, всеми силами скрывая улыбку, – однако перспективный, но пока не представил свое сочиненье какому-либо свету, кроме вашего.
– Неужели это вы? – удивленно с нотками восхищения воскликнула дама. – Это же потрясающе!