– Господа, в виду сложившихся обстоятельств и невозможностью выделить нам места в казарме в необходимом объеме, мы будем расквартированы неподалеку от форта за городскими стенами...
– Но каким образом, сэр? – обратился к нему один из лейтенантов, нагло перебив вступление.
– Спасибо за вопрос, мистер Макгуайр, – с ноткой раздражения ответил Уильям, и офицер потупился. – Мы разобьем палаточный лагерь, где вы будете пребывать…
Слова Дэниелса снова перебили недовольные возгласы, но уже всей роты. Рядовые солдаты замычали, выказывая возмущение положением дел, что действовало Уильяму на нервы. Однако он, как офицер, заботившийся о своих людях, решил смягчиться, и предложить другой вариант:
– Либо господа лейтенанты займутся поиском обывательских домов, готовые впустить вас под крышу. Но каждое утро мы собираемся здесь, в форте, и выполняем поставленные полковником Монро перед нами задачи. В течение сегодняшнего дня вопрос о расквартировании должен быть решен. Дальнейшие инструкции вы получите через ваших лейтенантов. Мистер Макгуайр, мистер Смит – подойти ко мне. Остальным разойтись!
Солдаты озадачено разбрелись по форту, не понимая, что им следует делать и куда идти, а два лейтенанта роты подошли к лошади Уильяма. Тот спешился, и принялся говорить в полголоса:
– Не знаю, как вы будете решать, но предложенные мною варианты вы услышали – либо лагерь, либо квартиры у горожан. Комендант не может выделить нам мест…
– Но, сэр, они же расквартировали гренадеров! – возмутился лейтенант Макгуайр, который действовал Уильяму на нервы своей общительностью и привычкой задавать излишние вопросы. Закатив глаза, Уильям ответил:
– К вашему сведению, гренадеров всего одиннадцать вместе с их лейтенантом. Свободных коек осталось всего двенадцать, и как вы планируете отбирать из нашей роты людей, кто будет довольствоваться казармами, а кто спать непонятно где? Или вы планируете менять людей местами каждую ночь? Это в любом случае вызовет недовольство и возможный бунт среди наших людей…
– Да они и так практически всегда недовольны вами, – тут же ответил Макгуайр, усмехнувшись. – То одно прикажите, то другое. Не видят они в вас авторитета
Уильям стиснул зубы и сжал кулаки, злобно съедая Макгуайра глазами. Он был несколько моложе Уильяма, стал офицером лишь благодаря тому, что его семья купила патент в полку, и заступил на службу совсем недавно. Парень оказался особо общительным и чересчур прямолинейным, чем умудрился за столь короткое время надоесть Уильяму, да так, что тот относился к лейтенанту с пренебрежением.
– Так вот ваша задача, лейтенант Макгуайр, следить за тем, чтобы мой авторитет в их глазах не падал! – строго заявил капитан недоброжелательным тоном. – Посоветуйтесь и решите, как все же лучше будет поступить. И с сегодняшнего же дня приступайте к набору рекрутов, но только без принуждений и арестов! Помните, что нам нельзя подрывать отношение к Британской армии. Даю вам на вербование два дня, и жду от вас соответствующий список из двадцати имен. А теперь решайте, где наши люди будут жить это время!
– Разве это не в вашей компетенции? – непонимающе возомнил Макгуайр, на что получил от лейтенанта Смита легкий толчок в плечо.
– Прости? – переспросил Уильям, наступая на прямолинейного лейтенанта, и тот сразу опомнился:
– Простите мне мою бестактность, капитан Дэниелс, не хотел вас оскорбить.
– Ещё раз, Макгуайр, и тебя ждет двадцать ударов, ты понял? – грозно спросил Уильям, и, увидев кивок, скомандовал разойтись, сел на лошадь и уехал в город. Благо, ему не требовалось искать себе место на ночлег – он мог спокойно остановиться у отца, однако сначала ему требовалось добиться аудиенции у эрла Лаудена. И проводником к нему мог служить Сэм Уилсон, кто состоял адъютантом у колониального главнокомандующего.
Доехав по заснеженному городу до усадьбы Уайтхолл, Уильям оставил лошадь у коновязи, скормил ей немножко сена из мешочка, и отправился вовнутрь. Ему открыл дверь чернокожий слуга Сэмюэля Салливан, однако впускать почему-то не спешил. Заявив, что ему сначала необходимо уточнить у хозяина, готов ли он принять гостя, Салливан захлопнул перед его носом дверь, но через несколько минут она снова открылась, и на пороге стоял уже сам Уилсон в домашнем халате.