«Почти полгода уже прошло» подумал Уильям, потирая залеченный бок. Так он старался отвлекать себя от самой глубокой раны, которая не заживала и по сей день. Гибель Джейн кардинально изменила его – он стал более замкнут, первый месяц практически ни с кем не общался, лишь со временем близкие люди смогли вытянуть Дэниелса из того ужасного состояния: он плакал, жалел умершую возлюбленную, размышлял о будущем, как его жизнь сложилась бы с ней, испытывал ненависть к виновнику её гибели – драгунскому офицеру Тавингтону, посеявшему столько хаоса в поисках шпионов. Отец говорил, что больнее всего будет смириться и принять произошедшее как факт, отпустить Джейн и продолжать идти дальше. В его словах была правда, но Уильям не мог никак свыкнуться. Было бы гораздо проще, если не все оставленные без ответа вопросы: правда ли, что она была шпионкой, и кто такой этот Жюльен Даниэль Дюкасс.
Вначале Уильям не верил в обвинения Джейн в шпионаже, однако неизвестный тип в деревенской таверне внес сомнения в убеждения Дэниелса. Откуда у него было это письмо, и какое этот тип имеет отношение к Джейн? Правда ли, что они были когда-то влюблены друг в друга, и Джейн умолчала об этом? Использовала его, вела двойную игру на стороне французов, а их отношения были лишь прикрытием для её истинной натуры? Теперь эти вопросы останутся без ответа до того момента, пока Уильям лицом к лицу не встретится с этим Дюкассом.
«Зараза, снова об этом задумался» сделал себе замечание Уильям, откинувшись на спинку стула. Зимнее холодное солнце уже зашло за горизонт, ветер умолк, небо погрузилось в полумрак, снег тихо и безмятежно валил с облаков – молодой капитан провел за письмами и размышлениями достаточно много времени, и не заметил, как смерклось. Офицеры постепенно стекались в комнату, отдыхали, беседовали, заменяли друг друга а под вечер комната и вовсе опустела. Вдруг дверь приоткрылась и в комнату заглянула голова – лицо с заснеженными усами оглянуло комнату и, увидев молодого капитана за столом, удивилось:
– А чего это вы не со всеми? Там в обеденной люди уже собрались, веселятся, выпивают, вы бы спустились, а то ведь целый день сидите.
– Да, было бы совсем кстати, – согласился Уильям, встал из-за стола и надел офицерский китель. Дверь потихоньку открылась и в комнату прошел местный лейтенант, а за ним пара улыбающихся и хихикающих девиц.
– Так, дамы, сейчас, как и обещал, покажу вам свои трофеи – заверял вошедший офицер своих гостей. Он прошел к своему сундуку, распахнул его, достал сверток и вывалил содержимое на кровать: пара пистолетов, индейский томагавк, несколько скальпов, скрученные аксельбанты и французский горжет с королевскими лилиями. Уильям поторопился покинуть комнату и оставить офицера с дамами наедине – уж очень не хотелось слышать рассказы напущенного лейтенанта, расхваливавшего самого себя перед слабым полом. Покинув офицерский дом, Дэниелс побрел по заснеженной тропинке в сторону обеденной, из окон которой бил яркий свет, мелькали силуэты, доносилась музыка и смех.
Внутри стояла типичная для кабака атмосфера – все столы были заняты компаниями солдат, местных колонистов, плотников, портных, цирюльников и прочих отдыхающих, в том числе и рейнджеров. Уильям прошел к повару, который на этот вечер превратился в корчмаря, и взял кружку добротного крепкого эля, после чего стал приглядываться, к какой компании стоило бы пристроиться. Казалось, будто бы ему не найдется места нигде – местные солдаты не жаждали выпить с новоприбывшим капитаном, колонисты старались держаться подальше от офицеров с более высокими званиями, чем энсайн, а к рейнджерам подходить и вовсе не хотелось. Уильям смог отыскать в общей массе несколько человек из своей роты и присоединился к ним.