В свете этой совершенно непостижимой для нас любви, осуществляющей себя в молитве, тем более удивительно, что у Отцов есть указания о том, что даже молитву надо оставлять, если требуется совершить какое–то дело благотворения, какое–то простейшее, но неотложное движение любви.
«Бывает, что когда стоим на молитве, встречается дело благотворения, не допускающее промедления. В таком случае надо предпочесть дело любви. Ибо любовь больше молитвы, так как молитва есть добродетель честная, а любовь объемлет все добродетели» (св. Иоанна Лествичник ДII — 506).
Возможно, что это уазание относится к обычной молитве, а не к такой, о которой говорит преп. Варсонофий Великий и которая тоже, конечное, «объемлет все добродетели», но независимо от этого слова Лествичника характерны для истинного монашества.
«От ближнего жизнь и смерть. Ибо если мы приобретаем брата, то приобретаем Бога» (преп. Антоний Великий ДI — 137).
«Дела любви должно предпочитать посту, — говорит св. Иоанн Кассиан. — Этому научились мы у Египетских Отцов. Ибо когда мы пришли из Сирии в Египет, то нас принимали там с изумительно живым радушием сердечным, и куда бы мы ни приходили, нигде для успокоения нас не стеснялись соблюдением определенного устава часа для принятия пищи, как мы обвыкли видеть в монастырях Палестинских, — но везде разрешали на пищу прежде того, кроме только среды и пятницы. Один из старцев, когда мы спросили его, почему у них так свободно мимоходится правило каждодневного поста, ответил нам: «пост всегда со мною, вас же я не могу удержать с собою навсегда». Притом, хотя пост многополезен и всегда нужен, но он составляет жертву произвольную; исполнение же дела любви есть неотложимое требование заповеди… Принимая в вас Христа6 я должен напитать Его. Когда же провожу вас, тогда сделанное ради Его снисхождение могу вознаградить строжайшим постом. Ибо не могут сыны брачнии поститься, дондеже жених с ними есть. Приидут же дни, егда отымется от них Жених, и тогда постятся (Лк. V, 34—35) (ДII — 30).
У святых их любовь ширилась за пределы человеческие, чтобы обнять всю тварь.
«Что есть чистота? — сердце милосердующее о всяком созданном естестве… Сердце милосердующее есть горение сердца о всякой твари, — и о людях, и о птицах, и от животных» (св. Исаак Сирин ДV — 395).
То, чему в VI веке дал словесное выражение этот епископ и подвижник, было и до него и после него в практике жизни святых. Патерики и жития имеют много примеров «горения сердца о всякой твари».
Про авву Феона есть такой рассказ: «выходя по ночам в пустыню, он был окружаем толпами зверей. Черпая воду из своего колодца, он поил их. Очевидным свидетельством тому было то, что вокруг его келии виднелось много следов буйволов, антилоп и диких ослов» (Р–36). Это была, конечно «вечеря любви» для зверей, когда «ночь тиха и пустыня внемлет Богу».
Сила любви обнаруживается не только в делах и словах, но и в самом внешнем облике любящего. Заповедь Апостола всегда радуйтесь (1 Фес. V, 16) только потому и стала возможна, что человеку стало наконец возможно всегда любить. Гадость любви не могла не озарять и лица святых».
«Возделыватель благих и бессмертных произрастаний в сердце радующееся и улыбающееся имеет лицо» (преп. Никит Стифан ДV — 99).
Под руководством аввы Аполлоса, — читаем мы в Патерике, — находилось иноческое общежитие в верхнем Египте, состоящее из пяти тысяч братий. Из них пятьсот мужей достигли христианского совершенства и могли совершать знамения. Чудное представлялось зрелище в этом братстве. Пребывая в дикой пустыни, они пребывали в таком веселии, какого никогда не увидишь между прочими жителями земли. Этого веселия нельзя сравнить ни с каким земным веселением. Никто между ними не был печален. Авва Аполлос, когда примечал кого–либо смущенным, немедленно вопрошал его о причине смущения и каждому обличал его сердечные тайны. Он говорил: не должно быть печальным тому, кто предназначен к получению Небесного Царства… Апостол повелевает нам: всегда радуйтесь (1 Фес. V, 16) (От. 77).
«На стяжавших это царство (Божие внутри себя) низошел Святый Божий Дух; исполнилось над ним сказанное Евангелистом Иоанном: даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его, не от крове, ни от похоти плотские, ни от похоти мужеские, но от Бога родишася (Ин. I, 12—13). Они освободились от горестей, постигших Еву, вследствие поразившего ее определения: в болезнех родиши чада (Быт. III, 16). Они освободились от тяжких последствий приговора, произнесенного над Адамом: проклята земля в делах твоих Быт. III, 17). В них вселилась та радость, которая вселилась в благодатную Марию, когда дух Святый низошел на нее и сила Вышнего осенила ее. Состояние скорбное соделалось жребием Евы и потомства ее. Состояние радостное соделалось достоянием Марии и ее потомства–христиан» (преп. авва Исаия От. 291, 292).