Воины сиабхи и без этого были на взводе из-за угара битвы. Лицезрение голых и беззащитно хрупких Матушкиных собеседниц ввело их в состояние боевого транса. В религиозной ярости они даже не заметили, как сами затоптали несколько голых жриц. Впрочем, остальных они подняли на свои плечи и понесли в битву как знамёна.
Снова нужно отдать должное жрицам Морской Матушки — они умело воспитали в мужчинах сиабхи табуированное отношение к женской наготе. Сиськи стали мощным психологическим стимулом. Теперь почти каждый сиабхи жаждал прикончить мерзкого высшего, покусившегося на их женщин! Теперь воины Речного Города сражались не за свои жизни, а за честь Морской Матушки, а заодно за честь всех своих женщин, жён и дочерей, которых высшие люди готовы вот-вот изнасиловать. Последнее, впрочем, не совсем ложь.
Очумевшие от экстаза речные воины, развернулись от городской стены и ринулись обратно на наше воинство, которое к этому моменту весьма неудачно выстроилось в боевой порядок в виде цепи. Ведь мы готовились гнать врага, а не встречать его атаку! Массы низких легко разорвут цепь и затопчут небесных воинов.
✦ ✦ ✦
Мой Молниеносный Сокол вёл себя всё хуже и хуже. Высота полёта снижалась, а удерживать его в горизонтальном положении было всё труднее. Я и Пендек медленно опускались.
Наши противники и до этого выкрикивали какие-то боевые кличи, но теперь их голоса слились в единый рык, прокатившийся по болотам, словно некое боевое озарение. У меня в животе похолодело от его мощи. Щепки в щелях днища Молниеносного Сокола жалобно задребезжали, как деревянные рамы в старом доме, когда под окнами проезжает тачка, из которой валят мощные басы кальянного рэпа.
Даже отравленный Пендек, валявшийся на лавке, очнулся и спросил:
— Что это?
— Последний натиск низких во славу Морской Матушки и её грудей.
— Воинственно кричат, поглоти их грязь. Вот бы на них энгара наслать. Ещё не так бы закричали.
— И не думай об этом.
Я запретил Пендеку вызывать громадного энгара — у парня недостаточно толстые линии для этого. Каждый призыв заканчивался смертью Пендека, целителям стоило больших затрат вернуть его к жизни. А в суматохе битвы легко упустить момент и потерять Пендека навсегда. Что поделать: заозаряться вусмерть — реальная опасность для дивианца любого предназначения, не только военного. Но я сам с нетерпением отмечал каждое утолщение линий Пендека, чтобы наконец-то использовать его талант в полной мере. С другой стороны — сегодняшняя битва показала, что несколько охапок злых призрачных хомяков поражали низких не хуже громадных буйволов.
Мысль о применении «Призыва Зверя» посетила не только Пендека.
Так как Экре Патунга умчался на взятие дворца наместника, а я, его второй старший, далеко от поля боя, то командование перешло к неофициальной третьей старшей — Мадже Патунга. Это она опрометчиво выстроила воинство в цепь, не угадав, контратаки противника. Теперь она спешно собирала воинов в защитные порядки. А для того, чтобы остановить широкий вал низкой толпы, вывела вперёд трёх выдающихся мастеров «Призыва Зверя». Тужась и кряхтя, они породили трёх исполинских буйволов и направили их навстречу толпе низких.
Обезумевшие от религиозного экстаза речные воины не дрогнули и смело накинулись… точнее, кинулись под копыта исполинов. Презрев осторожность, врубились в призрачные ляжки буйволов копьями и топорами. Какие-то смельчаки умудрились даже взобраться по туше одного буйвола, используя кинжалы.
Безмолвные призрачные существа топтали и раскидывали скандирующих боевой клич людишек. Людишки исступлённо наносили по призрачной плоти два три удара, выбив, если повезёт один треугольничек, после чего погибали под копытами.
Воины, державшие голых Матушкиных собеседниц на плечах, с безрассудной отвагой стремились поближе к буйволу: верили, что боевые молитвы жрицы разрушат магическое создание.
— Даже герои устают создавать таких больших зверей, — сказал я Пендеку и показал пальцем.
Родив призрачных гигантов, мастера «Призыва Зверя» повалились на колени. Их тут же окружили целители и напитали «Живой Молнией», «Закалкой Духа» и «Закалкой Тела». Мастера будут восстанавливаться десяток часов — настолько долгий откат у яркой ступени «Призыва Зверя».
— Мне повезло, что не умер после призыва энгара, — согласился Пендек.
Тут я спохватился: Молниеносный Сокол снизился до достижимой для луков высоты. Я начал отчаянно гладить панель управления, отгоняя Сокола влево, подальше от гущи битвы. Впрочем, мало кто из низких обратил на нас внимание — все заняты битвой с тремя призрачными исполинами. Несколько стрел прилетели в нашу сторону, ни одна не попала.