— Э-э-э нет, Самиран. Из чего сделан коричневый воздух, я тебе не скажу.
— Ты сам не знаешь?
— Не знаю, — снова улыбнулся Диаба. — Коричневый воздух, удушающий небесных воинов, создала моя жена.
— Она столько всего создала, что не верится, что это одна женщина.
— Не одна, а единственная. Ты скоро сам в этом убедишься.
— Эта великая женщина ждёт нас в царстве Свободной Вершины?
— Она умерла некоторое время тому назад.
— Но как мёртвая женщина сможет меня убедить в чём-то?
Диаба помолчал немного и выдал:
— Она умерла, но дело её живёт.
Мне показалось, что где-то я уже слышал это, но я совершенно разучился вспоминать без подсказок Внутреннего Голоса.
Вообще, Диаба оказался неожиданно смешливым. Когда рядом были его люди, он вёл себя важно и надменно, как положено владыке царства Свободной Вершины. Но наедине со мной он снимал эту маску чопорности.
— Защитные шлемы тоже сделала великая мёртвая женщина? — спросил я.
— Придумала. А сшили мастера Свободной Вершины по её наставлениям.
Но дальше разговор не заходил. Диаба спохватывался и не рассказывал о своей жене или Свободной Вершине, ссылаясь на то, что я скоро сам всё увижу и узнаю.
— Лучше смотреть, чем говорить, — говорил он и переводил беседу на какую-нибудь ерунду: вспоминал своё детство в Дивии или пускался в пространные рассуждения о каких-то «Играх Света», до которых был большой охотник.
Все мои вопросы о товарищах Диаба так красноречиво пропускал мимо ушей, что я перестал спрашивать. Оно и понятно — Диаба боялся, что мы снова вырвемся на свободу. И на этот раз будем знать, что где-то на одной из башен бродит предательница из рода Ситт. Да ещё и не одна.
Но иногда у него вырывались признания.
— Подавлять волю носогордых придумала моя жена. Она сказала, что высшие люди живут в таком заблуждении относительно своего места во вселенной, что открыть им глаза на правду можно только через страдание и унижения.
— А сам ты не хотел причинить нам страдание?
— Сам я делаю, что велела… — он запнулся и продолжил иначе: — Все мои поступки направлены на борьбу с давлением Неба. Люди мира сбросят его гнёт, и будут жить свободными.
Я усмехнулся:
— Но ведь до того, как царство Свободной Вершины вмешалось в наши отношения с низкими царствами, мы ничего о вас не знали. Вы как раз и жили свободными. Теперь навлекли гнев летающей тверди.
— А нам не страшно.
— Твоё царство найдут, а небесное воинство разрушит его до основания.
— Ага, ага, — ухмыльнулся Диаба. — Жена моя знала, что вы будете действовать именно так. Мы не одно поколение готовились к приёму небесного воинства.
✦ ✦ ✦
Дни шли за днями, где-то там, за стенами темницы. В самой темнице день один и тот же — синий фонарь в углу.
Я практически потерял сон, лишь изредка проваливался в забытье, как Денис Лавров засыпал в вагоне метро, возвращаясь с работы в ненавистном колледже, где большую часть дня он тоже проводил в дремоте.
Ел я мало, но не голодал. Я почти не двигался, прикованный к стене и матрасу. Из-за ослабшего здоровья и тонкой линии Тела я часто болел. Тогда Диаба накладывал на меня «Изгнание Хвори». Но он не целитель, да и прикасался ко мне только через щель. Он не понимал, где искать причину, поэтому хворь скоро возвращалось.
Моя темница больше не звукоизолирована, но мне мало что удавалось разузнать. Однажды я услышал, как Диаба кричал на языке сиабхи:
— Эй, погонщик, когда минуем холм с озером у подножия, возьми на три верёвки влево!
Ответа погонщика я не слышал, но после паузы Диаба заорал:
— Что значит, ты не знаешь где лево? Ты болван, что ли? Тебя же учили…
Виноватое бормотание погонщика в ответ.
— Напоминаю, прямо перед упряжью, в которой ты болтаешься, стоит изваяние Морской Матушки. Видишь?
— …
— Так вот, болван, одна её грудь накрыта белой раковиной, вторая — серой. Лево — это белая ракушка, понял? Повтори!
— …
— Верно, когда увидишь холм с озером, тяни левую вожжу на три длинны, пока она не дойдёт до середины белой ракушки на теле Морской Матушки.
Разобравшись с погонщиками, Диаба подошёл ко мне.
— Как ты назвал своих воинов? — спросил я. — «Дети сопротивления»? Видать, они сопротивляются не только Небу, но и учёбе.
— Это всё из-за того, что летучие угнетатели держат их в невежестве. Когда мы их свергнем, просвещение и мудрость истины предтеч коснётся каждого человека мира.
— А без свержения никак нельзя научиться?
— Нет. Когда люди мира ходят под тенью Дивии, они не видят света истины.