У меня начался бред.
Я распластался на матрасе, чихая и кашляя, как никогда не чихал и не кашлял в обеих жизнях. Моё здоровье было подорвано ещё в темнице, а ледяной душ из ведра окончательно меня сразил.
✦ ✦ ✦
Впервые за всю жизнь в теле Самирана я заболел. Разные недомогания и ранее прицеплялись ко мне. Особенно во время поисков правды в джунглях Ач-Чи. Но лихорадки, простуды и расстройства пищеварения изучены дивианскими целителями вдоль и поперёк, и вылечивались простым «Изгнанием Хвори».
Более сложные и комплексные болезни, типа, воспалений мозга, болезней зубов, язвы и прочее, требовали глубокого медицинского знания и модификаций «Изгнания Хвори», узоры которого известны только членам сословия Возвращающих Здоровье. Заболевания кожи или костей, любые переломы, вывихи или поражения внутренних органов — всё изучено, всё излечивалось комбинацией «Мягких Рук», «Обновления Крови» и чего-нибудь ещё.
Наиболее славные целители владели скрытыми озарениями, лечившими все виды болезней, какие только были у человека.
Если встречалось неизвестное заболевание, целители его тщательно изучали, после чего собирали совет сословия Возвращающих Здоровье и утверждали гроздь озарений, устраняющих новую хворь.
Кстати, тогда и пригождался бесполезный во всех остальных случаях «Перенос Хвори»: целитель забирал у хворого неизвестную болезнь, и уже на себе, экспериментируя, подыскивал исцеление. Заодно вносил добытые в ходе эксперимента знания в скрижаль рода или сословия. Бывало, что смелый экспериментатор ошибался и погибал в процессе изучения. Коллеги возвращали его «Восстановлением Жизни». Конечно, делать так бесконечно нельзя. И если смелый экспериментатор не успевал найти способ излечения, то скоро окончательно умирал, а его дело продолжали другие. Погибшему при исполнении герою ставили изваяние в зале дворца сословия.
Но изучение болезней методом самопожертвования осталось в прошлом — всё изучили. Поэтому сейчас квалификация дивианского целителя зависела не от смелости и пытливости, а от доступа к скрижалям сословия. Само собой, у отпрысков славных семей было больше возможностей, чтобы стать славным целителем.
В царстве Свободной Вершины таких целителей нет.
Раньше одно прикосновение холодных ладошек Реоа избавляло меня от соплей, нарывов, зубной боли и всего остального поноса. Лёгкость исцеления во многом обусловлена тем, что почти все хоть сколько-то обеспеченные жители Дивии следили за здоровьем и всегда были на максимуме своих жизненных сил, постоянно оберегаемые наблюдением у целителей.
В моём случае произошло то, чего в Дивии быть не могло: линии истончены, а организм ослаблен многодневным тюремным заключением. Не считая отравления коричневым воздухом.
Когда за моё лечение взялись целители Свободной Вершины, им пришлось попотеть. Ну а я тоже потел в горячечном бреду и судорогах, сопровождавшихся рвотой. Каждое применение целительских озарений восстанавливало моё сознание, уменьшало жар и укрепляло желудок, но подорванный организм не справлялся и наступал рецидив.
Я пытался объяснить целителям, что проблема болезни в истощении организма, а не линий, но туповатые врачи Свободной Вершины упорно окатывали меня «Живой Молнией», от которой, как от стимулятора, делалось ненадолго хорошо. Я поднимался с ложа и бродил по какой-то комнате, обставленной разнообразной дивианской мебелью и пустыми сундуками, удивляясь, где я? Потом я удивлялся, зачем Нау обставила детскую комнату старой мебелью? И куда она дела маленького Ваена? Потом забывал о Нау и сыне и звал Танэ Пахау. Мне чудилось, что старец отвечал мне из-за стены, плескаясь в бассейне. Я спрашивал, как там дела с подлецом-соседом, ворует ли тот дрова или перестал? Забыв о Танэ Пахау, я рылся в сундуках, ругаясь на свою неосмотрительность: ведь скоро открывать шашлычную, а у меня шампуры куда-то пропали!
После периода деятельного бреда, наступал откат, в сто крат худший, чем сама болезнь.
Бред становился причудливее. Я видел стены и круглый потолок залы, увешанной красными занавесками и растяжками белой ткани с чёрными надписями. Всё это жутко напомнило обстановку актового зала в транспортном колледже. Иероглифы я прочесть не мог, так как они постоянно меняли форму. Мне почудилось, что я снова стал Самираном, тем Самираном, который был до вселения в его тело Дениса Лаврова. Я лежал на полу храма, вырезанные на камне узоры и иероглифы впивались мою голую спину. А вокруг меня ходили какие-то люди, выкрикивая: «Удар Гремящей Молнии! Дыхание Воды тоже!»