Чем ближе к Сердечной мышце, тем лучше видно, что она представляла собой структуру из многочисленных трубок и силовых жил, переплетённых между собой местами хаотично, местами по упорядоченному плетению, как сыр чечил.
В нижней части структура разветвлялась. Отростки, изгибаясь ровными дугами, уходили к полу, собираясь в равные пучки и превращаясь в двенадцать световодных путей, какие тоже есть в Нутре Дивии.
В средней части структура Сердечной мышцы сужалась, силовые жилы плотно укладывались и натягивались. Именно там мерцало красное свечение, которое медленно, как вода по забитому мусором водопроводу, растекалось по путям. Световодные пути тоже дробились на вены и жилки, но все они темны — пульсации красного света на них уже не хватало.
Верхняя часть Сердечной мышцы снова ветвилась, как головка капусты брокколи. Я прикинул расстояние: головная часть этого исполинского брокколи уходила ровно в центр Отшиба, туда, где возвышался пирамидальный утёс. Далее, вероятно, соединялась с тем, что называлось Сердцем Отшиба. Свободная Вершина — это уменьшенная копия летающей тверди, можно предположить, что и в Дивии всё устроено так же.
У подножия, возле изгиба световодного пути стояло много фонарей и горело несколько больших костров, на фоне которых двигались силуэты людей в меховых одеждах.
Мы пошли на свет костров.
Я спросил:
— Ты так и не рассказал, каким образом низкие заполучили этот Отшиб?
— А я собирался?
— Ты упомянул, что Дивия потеряла Свет Разума не из-за крушения, а в сражении.
Диаба устало махнул рукой:
— Сражение и похищение… то есть возвращение Отшиба случились ещё до моего рождения. Но рассказывать, как это было, слишком долго.
— А ты кратко скажи. Или давай я угадаю: твоя жена причастна к возвращению?
— Верно.
— Она настолько старше тебя?
— Чуть старше, да.
— Любви все возрасты покорны?
— Как? Хм, это ты хорошо сказал. Моя жена так же говорила.
— Итак, давным-давно…
— Более двух поколений тому назад.
— Два поколения назад Свет Разума упал в этих землях, твоя жена начала его возрождать?
Диаба снова отмахнулся:
— Всё не так. Свободная Вершина никуда не падала, а освободилась от угнетения и приземлилась в отдалённых землях, подальше от искателей с Дивии.
— Тогда почему…
— Скажу тебе так: когда я увижу, что ты смирился со своим новым предназначением и трудишься во славу Свободной Вершины, ты узнаешь всё это и многое другое. Узнаешь со слов моей жены.
— Которая умерла, но дело её живёт?
Диаба не ответил. Снял с пояса чёрную маску и надел её на лицо.
✦ ✦ ✦
От костров отошёл человек, носивший столько тулупов из звериных шкур, что очертания его фигуры приняли форму куба. Лицо и нижняя часть шеи обмотаны шарфами из шкур.
Он показал на меня рукой, закрытой толстенной варежкой из меха, и глухо заорал:
— Этот тот самый высокоморальный говноед из Совета Правителей?
— Он самый, — кивнул Диаба. — Его Моральное Право такой толщины, что он входил в Сердце Дивии.
— О, какой полезный говноед. Слышишь меня, говноед? Что ты видел в Сердце Дивии?
Я, конечно, сделал вид, что обращение говноед — это не ко мне. Квадратный крикун подошёл и стукнул меня в грудь:
— Я к тебе обращаюсь.
Судя по железному клацанью, у него под варежкой оказалась перчатка громобойца.
— Я не говноед, — выдавил я, переводя дыхание после тычка.
— А кто?
— Самиран из рода Саран, уполномоченный помощник Совета Правителей и второй старший воинства Дивии.
— Да, не говноед ты, а славный говноед.
И меховой крикун ещё раз ударил меня в грудь. Дыхание перехватило, и я закашлял.
Диаба счёл нужным вмешаться:
— Владыка приказал обращаться с Самираном без рукоприкладства. Он нужен живым и здоровым.
— Живым будет. А вот здоровья — не обещаю. Выращивание органов Нутра основательно его потреплет.
— Владыка прекрасно осведомлён об этом. Но всё же у Самирана не должно быть иных повреждений, кроме тех, какие получит при выполнении своего предназначения.
— Э-э-э, уважаемые, насчёт повреждений… — начал я.
Диаба продолжил:
— Так же учти, что Самиран сегодня оправился от болезни, у него нет озарений.
Меховой крикнул:
— Я скажу, какие озарения в него вонзить.
— Погодите-ка, уважаемые, что значит «вонзить»? — спросил я, но меня снова проигнорировали.
— Так же Владыка попросил отвечать на все вопросы Самирана, касающиеся его нового предназначения.
— Будет сделано. — Меховой крикун нагнулся, отчего все десять тулупов на нём затрещали по швам, и поднял с пола один фонарь. — За мной.