Я просигналил своим бойцам, что командование переходит к Инару. А сам направил свой Сокол к группе других экипажей, слетевшихся по сигналу небесного дома.
Пендек радостно засопел:
— Наконец-то.
✦ ✦ ✦
В нашей группе было восемь экипажей, один из них — Светоносный Орёл рода Кохуру, который я недавно помог починить. На скамейке стрельца сидела Этра Кохуру, но на месте погонщика не Эрну, а какой-то малознакомый мне парень. (Голос, молчи, не напоминай его имя).
— Эрну пробили глаз отравленной стрелой, — ответила Этра на мой немой вопрос.
К нашим восьми экипажам подлетели четыре скорых помощи с опытными боевыми целителями, которые берегли свои линии на случай активации четвёртой задумки.
Я тут же развернул своего Сокола и полетел в… наш тыл, к той полоске из небесных домов на горизонте. Остальные потянулись за мной.
Для наблюдавших за нами низких мы просто вышли из боя. Вероятно, они даже обрадовались, придя к выводу, что покалечили сразу много высших и поломали их летающие лодки.
Минут тридцать мы летели к скоплению небесных домов. Поле боя скрылось из вида, под нами тянулись засеянные какими-то растениями поля, частично вытоптанные нашими пехотинцами, промаршировавшими тут несколько часов назад.
Пендек ткнул меня коленями в спину:
— Если мы продолжим притворяться, что возвращаемся, то на самом деле долетим до нашего тыла.
Со мной поравнялся Светоносный Орёл, а Этра, сложив руки рупором, крикнула:
— Эй, Саран, если ты испугался, то так и скажи. Я согласна взять командование на себя.
Тупой небесновоинский юмор. Не смешно. Но погонщик Светоносного Орла расхохотался, ведь славная Этра Кохуру так едко поддела этого Самиран из рода Саран, этого челядинца бесславных Патунга!
Но вместо меня неожиданно нашёлся с ответом Пендек:
— Не, уважаемая, нам хватило позора, когда Кохуру командовали в прошлой войне с Портовым Царством.
— Ничего не позор, — буркнула Этра Кохуру. — Мы, в целом, победили…
— Позор, позор, не будут же врать скрижали Дома Опыта?
Теперь я захохотал, будто Пендек сказал самую лучшую шутку в мире.
Я махнул рукой, приказывая акрабу Кохуру вернуться в строй позади меня. После поднял нос Сокола резко вверх. Если где-то на растоптанном поле и прятался разведчик врага, то он увидел как двенадцать скоростных акрабов, встав почти вертикально, понеслись в небо, для него мы просто превратились в маленькие точки и пропали в небесной синеве. И это наблюдение навряд ли помогло врагу разгадать наш план. Впрочем, никаких разведчиков тут быть не могло, разве что мёртвые.
Акраб — это не истребитель с крыльями. Он может подниматься вверх без того, чтобы принимать вертикальное положение. Но разрезать воздух на огромной скорости лучше заглаженным носом экипажа, а не всем корпусом. Всё-таки дивианские акрабостроители имели зачаточные представления об аэродинамике.
— Уф, — сказал Пендек от перегрузки.
Меня тоже вдавило спиной в край борта, а страховочные верёвки впились в живот и плечи, продавливая озарённую ткань. Опять я с завистью вспомнил, что на Светоносных Орлах использовались не верёвки, а широкие кожаные ремни. Да и скамейки и внутренние стенки у них оббиты мягкой тканью, а не голая полированная древесина, как у Соколов.
Деревянный остов скрипел и трещал, пока мы взбирались на максимально доступную высоту. Причём высота, как я узнал, ограничена исключительно ёмкостью кристалла, чем выше, тем сильнее расход граней, не считая того, что грани расходовались на сам полёт, манёвры и управление силовыми жилами. Теоретически Молниеносный Сокол может забраться на высоту авиалайнера, но пробудет там недолго: сожжёт все кристаллы и рухнет в неконтролируемое падение. Поэтому высокие и далёкие полёты — дело для больших и медленных небесных домов.
Но нам не надо улетать в стратосферу, главное скрыться от возможного наблюдения с земли. Ведь за всё время войны мы удостоверились, что летучая кавалерия наносила наибольший ущерб, когда незаметно подбиралась к врагу.
Закончив подъём, я перевернул Сокола и положил на противоположный курс. Посмотрел назад — все экипажи повторили манёвр. Мы понеслись обратно к полю боя. С такой высоты оно выглядело несколькими пятнышками поражённой озарениями земли. Людей почти не видно, только мерцали искорки ярких озарений. В очередной раз можно пофилософствовать на тему ничтожности человеческих деяний. То, что на земле было адским месивом огня, электричества и крови, с неба выглядело суетливым облачком пыли, окружённым величественной и беспристрастной природой доисторической эпохи.