— Славь повелителя зверей, солёный сиабхи! — услышал я сдавленный крик Матушкиной собеседницы, придавленной телом погибшего силача.
Повелитель зверей жалобно замычал, пытаясь встать на искалеченную лапу. Я рванул на крыльях вперёд и прицелился для удара по второй лапе, но гракк отчаянно извернулся, помогая себе хвостом, и… дал дёру! Лишившись погонщиков и дурмана грибной муки, творение грязи повело себя разумнее солёных сиабхи — отказалось героически сдохнуть. И никакие увещевания Матушкиных собеседниц ему не указ.
К сожалению, за это время остальные воины сиабхи и грязные колдуны вылезли из-под земляных завалов и надвинулись меня плотной толпой. Посыпались уколы копий и удары топорами. Моя одежда превратилась в лохмотья, но защитная обмотка держалась, не давая ранить меня. Кожаный шлем и маска тоже пока сдерживали удары по ним. Какой-то тощий полуголый сиабхи в чалме остервенело посылал в меня стрелу за стрелой. При этом стоял всего метрах в десяти от меня и был так плотно окружён товарищами, что не мог как следует натянуть тетиву — стрелы тупо падали мне под ноги.
Расправив крылья, я устремился в небо.
— Лови птицеподобного как рыбу, солёный сиабхи! — провизжала Матушкина собеседница.
Мне наголову упала сеть, я разрубил её мочи-кой, заодно применил кристалл «Удара Грома». Правда, в этой неразберихе я не смог направить удары: гром беспорядочно рассеялся по толпе, разрывая тела одних и раскидывая других. Один удар прибил Матушкину собеседницу — её призывный визг перешёл в стон.
Но забрасывателей сетей не задело. Они кидали на меня новые сети, я отчаянно махал мочи-кой, что-то рубил, что-то подрезал, всё сильнее запутываясь в разорванных нитях и верёвках.
Я и ранее знал, что мы затеяли опасное дело. И вообще, война — это сплошь опасное дело. Но именно сейчас мне стало страшно. Ведь со мной произошло худшее, что могло случиться с небесным воином — я попал в толпу низких и скоро меня разорвут на куски.
Не думая больше о сохранении толщины линий, я использовал «Удар Слепящей Молнии», он сработал как надо: ближайших ко мне врагов сожгло в пепел, следующий ряд превратился в обугленные столбы, обвалившиеся в труху с такой скоростью, с какой сгорают персонажи в мультиках. Ещё несколько рядов погибло, пробитые разрядами, остальных отбросило и расшвыряло.
Я снова взлетел, но меня повело влево и я рухнул в слой людского пепла. Тошнота и частичная парализация правой руки. Сомнений в симптомах отравления нет — всё-таки отравленные стрелы задели меня!
Голову и плечи снова покрыли сетки. Перехватив мочи-ку левой рукой, я начал рубить путы. На этот раз сети оказалась металлическими. Для мочи-ки это не проблема, но рубить металл на несколько секунд дольше. За эти секунды на меня накидали много новых сетей, а удары копьями, крючьями и топорами сыпались безостановочно. Десятки рук схватили меня за ноги и потянули. Спасительные украшения, укреплявшие Линию Тела, были сорваны. Мерзкие пальцы низких рвали озарённую обмотку… Меня растаскивали на куски как машину, брошенную в трущобах.
В мочи-ке остался последний кристалл боевого озарения — «Огненный Смерч». Пятое гнездо занято «Унятием Крови», которое уже сработало несколько раз… («Четыре раза» — напомнил Внутренний Голос), закрыв особенно глубокие раны, нанесённые крючьями портовых воинов. А шестое гнездо отдано под «Обновление Крови», которое давно выдохлось, спасая меня от отравлений.
С громадным усилием я приподнял мочи-ку, которую уже охватили несколько рук, пытаясь отобрать, и выпустил «Огненный Смерч». Меня окутал жар, дохнуло горелым мясом и тряпками. Огненная воронка спалила людей передо мной и прочертила сквозь остальную толпу дымящуюся просеку. А на стволе мочи-ки остались висеть оторванные руки низких с почерневшей от пламени кожей.
К сожалению, «Огненный Смерч» оказался не той модификации, которая распространяла огонь вокруг озарённого. Этот стандартный вариант бил широким, но ограниченным фронтом.
Мне бы повернуться и расчистить всё пространство вокруг себя, но не позволяли сети и цепи, на которых примотаны крючья. Портовые бойцы использовали их так: обмотав высшего цепью, вбивали крюк в землю или зацепляли за корень или ветку дерева, не давая взлететь.
Кристалл «Огненного Смерча» был на шесть использований, но я послал только три, на четвёртый — по моей руке, опутанной сетями и цепями, ударил метко брошенный издалека топор. Кожаный наруч давно был уничтожен, теперь и защитная обмотка не выдержала — моя кисть повисла подрубленной веткой. Мочи-ка выскользнула из пальцев, успев напоследок окатить меня «Унятием Крови».